История Спарты (период архаики и классики)

Открытым остается вопрос, был ли Аристомен лицом историческим или полностью вымышленной фигурой. Сомнения объясняются запутанностью нашей традиции. Павсаний утверждает, что его главные источники Мирон и Риан относили Аристомена к разным эпохам: Мирон - к Первой Мессенской войне, а Риан - ко Второй. Павсаний выбирает версию Риана, хотя и не без некоторых колебаний (IV, 6, 4-5). Исходя из состояния предания, исследователи, обычно с большой осторожностью формулируют свое отношение как к историчности Аристомена, так и ко времени его жизни. По мнению Дж. Хаксли, рассказ Павсания о Второй Мессенской войне - это такая сложная и запутанная смесь из самых разных по своей ценности источников, что делать какие-то положительные выводы на их основании весьма затруднительно. Дж. Хаксли, однако, полагает, что "когда-то существовал мессенский герой по имени Аристомен, но нет причины думать, что он боролся со спартанцами именно в VII в."[005_71]

.

Желание Дж. Хаксли оторвать Аристомена от Второй Мессенской войны и привязать его к якобы имевшему место илотскому восстанию 490 г. заставляет его совершить прямое насилие над традицией. Дж. Хаксли использовал в качестве основного своего аргумента сообщение Риана (которое, впрочем, уже Павсаний считал ошибочным), что спартанский царь Леотихид[005_72]

был участником Второй Мессенской войны (ap. Paus. IV, 15, 2). Далее Дж. Хаксли заявляет, что Аристомен был современником спартанскогно царя Леотихида II (491-469 гг.) и, следовательно, жил в начале V в. Дж. Хаксли доверяет также замечанию Платона (Leg. III, 698 d-e), что в Спарте во времена Марафона (490 г.) было восстание мессенцев. Отсюда делается вывод, что именно Аристомен руководил этим восстанием. Предполагаемой Мессенской войне 490 г. Дж. Хаксли посвятил целую главу в своей монографии "Ранняя Спарта"[005_73]

. Но традиция не зафиксировала какого-либо крупного восстания илотов, имевшего место в начале V в. Свидетельство Платона - не слишком надежный исторический источник, тем более, что о восстании мессенцев Платон упоминает лишь мимоходом. Не исключено, что спартанцы придумали это выступление илотов или преувеличили его размеры, чтобы оправдать свое опоздание и неучастие в Марафонском сражении. Страбон, рассказывая о Второй Мессенской войне, замечает попутно, что "были еще, как говорят, третья и четвертая войны, в которых мессенцы были разгромлены" (VIII, 4, 10, p. 362). Но вряд ли, располагая только этими данными, можно утверждать наверняка, что под Третьей Мессенской войной Страбон имел в виду выступление илотов, о котором сообщает Платон.

Как считает американский исследователь Л. Пирсон, автор статьи, посвященной анализу традиции о Мессенских войнах, "невозможно доказать, что Аристомен - чисто фиктивная фигура и изобретение IV века". С другой стороны, по его словам, в источниках не сохранилось никаких положительных свидетельств в пользу того, что традиция об Аристомене старше IV в.[005_74]

Но едва ли в данном случае Л. Пирсон прав. Прямое указание на существование более древней традиции мы находим в сообщении Полибия со ссылкой на Каллисфена, что мессенские эмигранты поставили стелу с надписью у алтаря Зевса Ликейского в Аркадии во времена Аристомена. Приведем полностью текст Полибия: "Впрочем, мнение мое находит себе подтверждение, быть может, и в давнем прошлом (pavlai). Помимо многого другого мессеняне во времена Аристомена (ejn toi'" kat j jAristomevnhn kairoi''"), как говорит и Каллисфен, поставили у жертвенника Ликейского Зевса столб и начертали на нем следующую надпись: "Время достойно покарало виновного царя; Мессена по милости Зевса легко открыла предателя. Трудно клятвопреступнику укрыться от божества. Хвала тебе, Зевс, храни Аркадию". Лишенные родины, мессеняне, как мне кажется, молили богов хранить Аркадию, как второе отечество их, когда посвящали эту надпись" (Polyb. V, 33, 1-4). Из общего контекста Полибия, как нам кажется, создается впечатление, что он ссылается действительно на очень древнюю традицию. Именно такого мнения придерживаются Л. Шеро[005_75] и комментатор Полибия Ф. Волбэнк. По словам последнего, существовала "непрерывная традиция, идущая от ранних времен и содержащая фигуру Аристомена, который вполне мог быть реальной личностью"[005_76].