История средних веков

Педро де Айала (1332–1407). Самое замечательное произведение испанской исторической литературы в средние века хроника Педро Лопеса де Айялы, охватывающая период с 1350 по 1396 гг.

[300] Она занимает одно из первых мест во всей средневековой историографии. Айала был почти современником Педро Жестокого. Он писал под живым влиянием событий и благодаря поэтическому складу своей натуры вывел рельефный образ тирана, который во сне и наяву страдал манией убийства, поставленный в положение Макбета. Он боится соперника, побочного брата, рожденного от женщины, «которая была гонительницей его матери». Вся эта драма изложена с удивительным спокойствием, которое трудно достигается повествователем. В изложении заметно драматическое расположение частей, теплота и наивность стиля. Ненасытная подозрительность ведет Педро Жестокого от одного убийства к другому: он убивает пятерых детей фаворитки, вместе с их матерью, затем свою жену, в припадке злобы, и женится на своей любовнице Марии де Падильо. Но старший сын Алиеноры Энрике успел скрыться. В нем тиран нашел мстителя, который во Франции набрал рыцарей и, пригласив Дюгеклена[301]

, вошел в пределы Кастилии, провозгласив себя королем. Педро бежал в страхе, укрываясь то в Португалии, то в Галисии, то в Гиени, находя временную поддержку в Черном Принце[302]. Когда последний оставил короля, то Педро стал беззащитен. Энрике занял Толедо в 1369 г., Дюгеклен разбил Педро и взял его в плен. Французы пригласили Генриха. «Когда король дон Педро туда пришел и когда он вошел в жилище мессира Бертрана, тотчас об этом узнал дон Энрике, так как он уже был там, вооруженный и облеченный во все свои доспехи с забралом на голове, ожидая только этого донесения. И он пришел туда вооруженный и вошел в помещение мессира Бертрана. Дон Энрике пошел навстречу дону Педро; он его не узнал, потому что давно не видел его. И рассказывают, что один из оруженосцев Энрике сказал ему: будьте осторожны, вот ваш враг. Адон Энрике еще сомневался: он ли это. И рассказывают, что дон Педро сказал Энрике: да, это я, это я. И тогда только дон Энрике его признал и поразил его дротиком в лицо. Говорят, что оба короля упали на землю и что дон Энрике будто на земле нанес дону Педро много ран. И так умер дон Педро 23 марта того же года». Затем автор изображает совершенно равнодушно его портрет и кончает: «Он убил много людей в своем королевстве, почему и приключились с ним все несчастия».

Фернандо Лопес. Подобные же эпические приемы, напоминающие арабских историков, встречаем у национальных португальских хронистов в XV в. Замечательнейшим из них считается Фернацдо Лопес, живший в XV в., историк Педру I Жестокого, короля Португальского (1357–1368) и предмета его любви, несчастной и поэтической Инес де Кастро[303]

. То был трогательный исторический роман: развитие страсти, затем самоотвержение и ужасы мести.

Недалеко от загородного дома португальских королей (Мондены) еще и теперь показывают ручеек, по течению которого были отправляемы письма любовников в заклеенных коробочках. Отец принца, Альфонс IV, не соглашался на брак и женил сына на кастильской принцессе, но Педру тайно обвенчался с Инес и имел от нее двоих детей. Отец приказал их убить. Педру укрыл Инес и детей в монастыре. Король сам явился, окруженный свитой, в их убежище; он вырвал детей из рук матери и велел умертвить. Инес умерла от горя. Педру впал в сумасшествие, а потом решился на страшную месть, мысль о которой питала его жизнь. И он ужасно отомстил при содействии Педро III Кастильского. Палачи не были так изобретательны и жестоки, как желал король, рассказывает Лопес. Наконец он вырвал у мертвых сердце. В этом правдивом рассказе, переданном библейским тоном, можно наблюдать зверство средневекового человека, произвол диких страстей и кровожадность краснокожих. Такую фазу развития переживало тогда человечество. Король велел восстановить честь Инес через пять лет после смерти; ее вырыли из могилы; придворные целовали ее одежды и руки. Труп вновь похоронили в королевской усыпальнице. Все это пластично рассказано талантливым хронистом. Таких образцов нет в других средневековых литературах.