История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

На сцене под большим барельефным портретом В.И. Ленина и его же словами об «электрификации всей страны» отыграли «Флаг», «Наутилус», «Чайф» и «Урфин Джюс». Ничего подобного (аж четыре группы зараз) в Свердловске не было со времен фестиваля САИ, почти пять лет!

Концерт, согласно всем традициям, начался с часовым опозданием — не только из-за привезенной в последний момент аппаратуры, но и по природным причинам: несмотря на середину зимы, на улице в 16.00 еще только начинало смеркаться, а открывавшему концерт «Флагу» не хотелось выступать при солнечном свете. Наконец, большинством голосов собравшихся зрителей было решено «считать сумерки сгустившимися», и концерт начался.

«Флаги» (кстати, группа в тот день дебютировала на сцене) горько пожалели, что не потратили время ожидания темноты на достройку аппарата. Звук оказался ужасным — вокал еле пробивался сквозь гул, и тот, кто не был знаком с двумя флаговскими альбомами, вообще не понимал, о чем поет Сергей Курзанов.

«Наутилусы» выглядели куда более уверенно. Хотя их выступление тоже было в некотором роде премьерой — впервые в их составе появились саксофон и Могилевский. Алексей приехал из села Черемисское, чтобы попеть и подудеть в составе «Флага». Однако Курзанов в помощи не нуждался, и бесхозного духовика завлекли к себе «наутилусы», тут же на пальцах объяснив, что и когда надо играть. Попутно заведующий сельским клубом приобрел облик типа «продвинутый городской юноша конца ХХ века»: «Переодел меня Андрюша Макаров, который в «Наутилусе» не только заведовал звуком, но и волок на себе еще функции костюмера. Он заставил меня сменить тельняшку на футболку с модным рисунком, какие-то девчонки из арховской тусы меня тут же подстригли. Мы чуток прорепетировали в комнатке за сценой… Таким образом я, приехав помочь «Флагу», сыграл с «Наутилусом»». В результате special guest и его соло на саксофоне в «Рислинге» вызвали ажиотаж в зале.

В составе «Чайфа» впервые выступал басист Антон Нифантьев. Но одного дебютанта показалось мало — прямо перед выступлением группа решила обзавестись барабанщиком. В зале отловили Володю Маликова из музучилища, на лестнице с ним «отрепетировали» программу и пошли на сцену. Второй раз за вечер такая шара не прокатила — случился провал. Не помогли ни капитанская фуражка Шахрина, ни детская панамка Бегунова. Зал остался холоден к сырой программе. Да еще в середине программы сгорели оконечники в усилителях. Выступление закончилось само собой — все загудело, запищало, и «чайфы» в печали сошли со сцены. «Как же жестоко мы тогда облажались… После этого сходняка реально стоял вопрос, не тормознуть ли наше участие на первом фестивале… Но выглядели мы очень круто (в сельском понимании данного утверждения)… Как вспомню, так вздрогну…» — до сих пор переживает Владимир Бегунов.

На фоне посрамленного «Чайфа» «Урфин Джюс» смотрелся просто звездой! Не важно, что они полгода сидели без концертов и почти без репетиций — зал завелся с пол-оборота. С большим подъемом сыграли шесть вещей. На «Лишней детали» к месту вышел и выдал соло на саксофоне переодевшийся Могилевский. По результатам выступления именинник сделал вывод, что «УД» все-таки великая группа! Впрочем, не все зрители полностью разделяли этот энтузиазм. Виктор Холян, который вел гала-концерт, увидел, что на пятки ветеранам наступает молодежь: ««Урфин Джюс» показал убойную программу, но «Наутилус» продемонстрировал, что жизнь гораздо шире, чем арт- и хард-рок. Новое закономерно побеждало старое».

Гала-концерт в «Уралтехэнерго», помимо встряски музыкальной жизни Свердловска, имел и неожиданные общественно-политические последствия. Должность инструктора райкома не спасла Андрея Глухих от гнева старших товарищей. Через неделю в обкоме комсомола завели на него персональное дело. Рокеры решили поддержать пострадавшего за них функционера.

Инициативная группа Грахов—Шавкунов—Горенбург—Скрипкарь составила текст срочной телеграммы и письма в ЦК ВЛКСМ (копия — в «Комсомольскую правду») в защиту Андрея Глухих. 19 января отослали телеграмму, а на следующий день — письмо, под которым подписались почти полторы сотни человек. Правда, повлиял ли этот смелый поступок на судьбу опального комсомольца, не известно…