История сыска в России, кн.1

«Глубокоуважаемый и дорогой Пётр Иванович. Вероятно, редко кто столь искренно и сердечно обрадовался, что Вы вновь согласились поступить на службу. В настоящее время все люди порядка должны бы несомненно, вместе со мною, душевно быть рады, что общественная безопасность попадает в столь искусные руки… Теперь, когда это сбылось, я позволю себе обратиться к Вам, как бывшему моему учителю, человеку одних со мною политических убеждений, при том оказавшему мне массу добра, и припомнить, что Вы прямо мне сказали: „Если пойду на службу, пристрою и вас“. И потому, бесценный Пётр Иванович, надеюсь, что Вы не откажете Вашему верному работнику дать место… Считаю не лишним добавить, что у меня имеется в виду парочка человек, могущих быть весьма полезными для дела…»

«Бесценному» Петру Ивановичу было не до «барона» – надвигались октябрьские события. Яголковский, руководствуясь пословицей «куй железо, пока горячо», не терял надежд и в ожидании «великих и богатых милостей» постарался уладить свои частные делишки. В том же году он обратился к Рачковскому с таким ходатайством:

«Бывший лишённый прав за подлоги по службе и растраты Пётр Максимов Гефсиманский, о помиловании которого я сам хлопотал и принял к себе на службу письмоводителем, обокрал меня и совершил у меня целый ряд растрат, а за сим… стал заявлять чинам вятской полиции, что у меня в паспорте значится записанной женой Матрёна Васильевна, тогда как в действительности я с ней не повенчан. Лет десять тому назад я просил полковника Пи-рамидова и благодаря его содействию получил паспорт из С-Петербургского градоначальства с записью Матрёны Васильевой моей женой, засим так оно и переходило из паспорта в паспорт. Ныне моя покорнейшая просьба: сообщить полковнику Александрову в Вятке, что я лицо Департаменту известное и чтобы он принял с своей стороны меры, чтобы доносы Гефсиманского были оставлены без последствий и не давалось им никакого хода…»

Впоследствии Яголковский сделался приближённым лицом губернатора Горчакова и явился организатором черносотенных погромов. Теперь кое-что о вышеупомянутом «скромном молодом человеке». В 1895 году владимирский губернатор донёс следующее.

"По выходе из Нижегородского кадетского корпуса, не окончив курса, Лев Бейтнер готовился к поступлению в одно из учебных заведений, но в 1890 г. привлечён был к следствию по делу о краже у муромского купца Коломнина денег и по приговору Владимирского окружного суда за сбыт краденых денег приговорён был к тюремному заключению на 7 месяцев, каковой срок, с 20 апреля по 20 ноября 1891 г., и отбыл в той же тюрьме.

До освобождении из тюремного заключения Бейтнер неизвестно куда скрылся…"