История сыска в России, кн.1

Описываемый им допрос советника Попова похож на допрос петрашевца Ахшарумова: «Ахшарумов! – сказал мне справа сидящий за столом генерал (это был Ростовцев, как я узнал впоследствии). – Мне жаль вас. Я знал вашего отца, он был заслуженный генерал, преданный государю, а вы, сын его, сделались участником такого дела!» Обращаясь ко мне с этими словами, он смотрел на меня пристально, как бы с участием, и в глазах его показались слёзы. Меня удивило это участие незнакомого мне лица, и оно показалось искренним".

Подобный стиль наружных отношений III Отделения требовал и соответственного подбора служащих. Даже квартальные надзиратели того времени старались блеснуть округлостью движений, мягкостью и благородством манер. В самом же полицейском святилище эти качества требовались в особой степени. Дубельт охотно приглашал на службу армейских и морских офицеров, если только они годились к работе в сыске. Если они ехали в провинцию, им рекомендовалось «утирать слёзы несчастных и отвращать злоупотребление власти, а обществу содействовать, быть в согласии». Они должны были снискать любовь окружающих, не играть в карты и пр. Всем этим Дубельт действительно поднял жандармский корпус на известную высоту, и отношение общества к жандармам оказывалось довольно терпимым. Тот же Герцен, которого нельзя заподозрить в симпатиях к голубому мундиру, пишет: «Большая часть между ними были довольно добрые люди, вовсе не шпионы, а люди, случайно занесённые в жандармский дивизион. Молодые дворяне, мало или ничему не учившиеся, без состояния, не зная, куда приклонить главы, они были жандармы, потому что не нашли другого дела». Несколько далее он же замечает: «Нельзя быть шпионом, торгашом чужого разврата и честным человеком, но можно быть жандармским офицером, не утратив всего человеческого достоинства».

В связи со всем этим в III Отделении стали не то чтобы косо, но недоброжелательно смотреть на добровольных доносчиков. Конечно, от их услуг не отказывались, но, с одной стороны, слишком был велик процент ложных доносов, а с другой – уж больно они не подходили к новым требованиям. П.П.Каратыгин рассказывает о Бенкендорфе и Дубельте, что они «презирали доносчиков-любителей, зная очень хорошо, что в руках подлецов донос весьма часто бывает орудием мести… Л.В.Дубельт при выдаче денежных наград – десятками или сотнями рублей – придерживался цифры трёх… „В память тридцати сребренников“, – пояснял он…»

Корпус жандармов – глаза и уши императора, говорили тогда. Общественное благо – его цель. Белый платок – для утирания слёз – эмблема его обязанностей. Какая же среда могла дать соответствующий контингент лиц для выполнения такой задачи? Только русская армия, в массе своей всегда служившая верой и правдой своим государям, создавшая им славу, ковавшая величие и могущество России. «По мысли государя, – говорил историк Шильдер, – лучшие фамилии и приближённые к престолу лица должны были стоять во главе этого учреждения и содействовать искоренению зла».

В царствование Александра И на офицеров корпуса жандармов было возложено производство дознаний по делам о государственных преступлениях, на правах следователей под наблюдением прокуратуры, согласно новым судебным уставам.

Всесильный диктатор, «волчьи зубы, лисий хвост» – граф М.Т.Лорис-Меликов – добился уничтожения независимости корпуса жандармов. В феврале 1880 года шеф жандармов был уволен от должности, III Отделение и корпус жандармов стали подчиняться Лорис-Мелико-ву. Высочайшим же указом б августа того же года корпус жандармов был подчинён министру внутренних дел, тому же Лорис-Меликову, III Отделение перестало существовать, и вместо него образован Департамент государственной полиции.

Подчинив себе корпус, Лорис-Меликов, не сумел, однако, целесообразно использовать его силы. Охрана государя была поставлена преступно небрежно. Ею ведали чиновники секретного отделения канцелярии обер-полицмейстера.

В упоении собственной славы Лорис-Меликов в одном из своих докладов красочно изобразил царю то успокоение и благополучие, которого он достиг якобы в империи своими либеральными мерами, смешав непозволительно для государственного человека в одну кучу народ, либеральное общество, политиканов и революционеров. За тот знаменитый доклад, образчик безграничного самомнения, легкомыслия и политического невежества со стороны министра внутренних дел, Россия заплатила спустя немного времени жизнью своего царя-освободителя.

После убийства Александра II было создано Петербургское охранное отделение с чинами корпуса жандармов. Предупреждение покушения на жизнь Александра III в марте 1887 года арестом террористической фракции «Народной воли» с бомбами на пути предполагаемого проезда царя явилось блестящим актом деятельности корпуса за то время. Чины корпуса разгромили по всей России терроризовавшую прежнее правительство «Народную волю» и, согласно высочайше утверждённому в августе 1881 года «Положению об усиленной охране», приняли к исполнению новую обязанность – производство расследования без участия прокурорского надзора.