История тела. Том 2: От Великой французской революции до Первой мировой войны

Не менее информативна для историка «ортопедическая» часть гимнастической программы. Речь идет о совокупности точных движений, об относительно индивидуальной работе мускулов, призванной исправить искривления тела. Эта техника вполне соответствует новому взгляду на тело как на пространство, управляемое законами механики, где работа мускулов продумана так, чтобы оказать эффект на определенную зону: «Поскольку большинство деформаций человеческого тела являются результатом либо общего ослабления организма, либо неравного распределения работы мускулов, то лечить их, безо всякого сомнения, надо, с одной стороны, увеличением органической энергии, а с другой, уничтожением дурных эффектов от прежних привычек с помощью подходящих упражнений»[858]. Тщательное изучение работы мускулов, разделение движения на этапы привело к появлению ортопедии, а вслед за ней — гимнастических залов, технических приспособлений, учреждений. В 1820–1830‑е годы в Париже, Лионе, Марселе и Бордо открываются лечебные санатории, что позволяет скорректировать свой внешний вид тем, кого природа наделила искаженными формами

[859].

В этом отношении показательно устройство, изобретенное в 1827 году Шарлем Габриэлем Права и названное «ортопедическими качелями»: аппарат из нескольких разнонаправленных роликов приводился в движение пациентом, стоявшим на наклонной площадке. Устройство это, разумеется, абсолютно неестественное, задумано исключительно для выделения и активизации каждой мышцы в отдельности в зависимости от дефекта позвоночника, который необходимо исправить. Предлагаемые движения, направление вращения роликов, наклон ступней, поворот бедер, положение рук менялись по требованию врача: необходимо было точно установить, какие из упражнений наиболее эффективны. Ортопедия быстро обрастает теориями: она становится дисциплиной. Возможно, первые ее результаты были довольно скромны, но она лучше других дисциплин продемонстрировала возможность полного пересмотра системы упражнений и телесных движений.

В более широком смысле новая гимнастика обозначала возможный переворот в школьном образовании. Теперь занятие как никогда было адаптировано ко времени и пространству; большое внимание уделялось групповой работе, коллективным упражнениям. Принцип дробления сформировал и определил методику: «Чтобы выполнять большинство элементарных упражнений одновременно, необходимо установить военную дисциплину, отдавать военные команды»[860]. Команды, отдаваемые ученикам, были тем более четкими, чем более ограниченными и определенными были движения; задания становились более конкретными, когда их последовательность превращалась в серии. Классное помещение становилось геометрической установкой, которую педагоги середины века научились использовать по–новому: «Синхронные упражнения хороши не только тем, что требуют от учеников полной тишины, но и тем, что прививают им привычку к непрерывному вниманию и немедленному повиновению, которую они вскоре приучаются не терять и на других занятиях»

[861]. Конечно, школа не сразу перенимает новую практику, но за 1830‑е годы получает о ней хорошее представление. Именно на это указывает в своем учебнике (1833) Адам Медер[862]

, а также Жозеф Жерандо в «Нормальном курсе» (1832). Они не забывают упомянуть ни о «стройном шаге», ни о «цикле синхронных коллективных упражнений»[863].

4. Постепенное распространение