История тела. Том 2: От Великой французской революции до Первой мировой войны

Трансформация спортивной культуры в Великобритании вызывала восхищение иностранных гостей. Это восхищение испытал молодой барон Пьер де Кубертен, посетивший в 1880‑е годы лучшие школы и элитарные университеты Англии. Обратно он уехал в твердой решимости «вернуть французам былую силу». Для начала Кубертен предпринял «крестовый поход» по возрождению нации с помощью соревнований. Однако, надо отметить, он испытывал какое–то аристократическое восхищение перед французской спортивной традицией и перед тем, как британцы адаптировали ее к своей империи. На практике такое видение нашло выражение в возрождении Олимпийских игр. В качестве основы для них Кубертен выбрал атлетические виды спорта, которыми занимались в лучших школах викторианской эпохи.

Разумеется, Кубертен был такой не один. Во Франции 1880‑х годов царило настоящее помешательство на «английском спорте». Основывая в 1882 году Рэсинг–клуб, ученики престижных французских лицеев Роллен, Кондорсе и Карно поначалу смешали старую и новую английские традиции. Они носили жокейские фуражки, делали ставки и соревновались за деньги[911]. Такое положение вещей продлилось недолго: благодаря друзьям, бывавшим в Британии, например Жоржу де Сен–Клеру, сливки парижской молодежи вскоре стали намного лучше информированы. Они быстро узнали, что английские спортсмены–любители отказались от всех практик, связанных со ставками и деньгами, так как спорт теперь считается формой воспитания нравственности. Именно такое отношение и вдохновило Пьера де Кубертена, которому, кстати, случалось обсуждать достоинства спорта с Уильямом Гладстоном[912]

[913].

Стремление к «физическому возрождению» стало сюжетом многочисленных статей во французской прессе, что привело в 1888 году к созданию журналистом Паскалем Груссе Национальной Лиги физического воспитания, находившейся под патронажем немалого числа депутатов и академиков. Перед Лигой стояла задача наделить заимствованные у Англии игры французской идентичностью. Кроме того, во время студенческих праздников, так называемых «lendits»[914], предпринимались попытки вдохнуть вторую жизнь в почти забытые традиционные французские игры. Недостатком Лиги являлся тот факт, что управляли ею мужчины зрелого и пожилого возраста: она постепенно теряла динамичность[915]

. Серьезным достижением мог похвастаться лишь югозападный регион страны: в октябре 1888 года молодой врач Филипп Тиссье создал Лигу физического воспитания Жиронды. Несколько месяцев спустя Кубертен, Сен–Клер и другие учредили руководящую организацию для всех тех, кто уже занимался английскими видами спорта. Заветы любительского спорта распространялись Союзом французских обществ атлетических видов спорта — организацией, включавшей к концу 1890‑х годов более двух сотен клубов, расположенных по большей части в парижском регионе и на юго–западе Франции. Так, в 1889 году был открыт стадион в Бордо, а во всем регионе благодаря многочисленным лицеям и университетским клубам все большую популярность завоевывало регби. Тиссье был в свою эпоху едва ли не единственным, кто стремился перейти от гимнастики к спорту и комбинировать различные формы физического воспитания[916].

К 1900 году английский спорт создал во Франции мощный плацдарм, которым пользовались не только живущие в стране британцы. Эти виды спорта практиковались в клубах, часто включавших несколько дисциплин: регби, легкую атлетику, футбол, теннис. Впрочем, крикет, так ценимый англичанами, на новой почве не прижился. Теннис, атлетика, а вскоре и новый вид спорта — велосипедный (который французы вскоре сделали национальным) предлагали целую гамму летних практик. Остается отметить, что Франция не имеет «собственной» игры с мячом.

Что стояло за тем воодушевлением, с которым Франция перенимала английские спортивные практики? Сопротивление британскому языковому и культурному империализму оставалось чрезвычайно сильным, а недоверие и подозрительность между двумя странами были обычным явлением, исчислявшимся веками («коварный Альбион»). Ситуация начала меняться уже в эпоху Второй империи, но в особенности с 1870‑хгодов, когда в только что образованной Германской империи во главе с прусским королем увидели серьезную внешнюю угрозу. Германофобия вытеснила англофобию. «Английские заметки» Ипполита Тэна предлагали совершенно новый взгляд на Великобританию, которая, по мнению автора, не только с невероятной скоростью развила экономику и расширила империю, но и преуспела в политическом плане. Британской элите даже удалось сохранить контроль над властью — благодаря приоритету «реформ, исходящих сверху». Британия считалась страной гибкой и подвижной, умело находящей баланс между традицией и соревновательным принципом. В этом широком процессе развития любительский спорт играл значительную роль и, казалось, предлагал французской знати многообещающую модель, в то время как во Франции установилась Третья республика, основанная на демократии[917].