История третья. Так не бывает

— Без секса совсем несчастным стал?

— Кто тебе сказал, что секса у меня не было? — Сделал большие глаза Глеб и тут же расхохотался сам с моего выражения лица. — Змей вернулся от тебя таким счастливым. Иногда застынет в своих мыслях и улыбается. Так и хочется треснуть чем потяжелее.

— Ты думаешь дело в постели?

— Не думаю… — Глеб нежно прикоснулся губами к моей щеке. Навалившись всем своим весом сверху, от чего я почти задохнулась, он с трепетом целовал губы, не напирая сошедшим с ума тестостероном.

— А в чем же тогда? — Я догадывалась каков будет ответ, но мне очень хотелось услышать подтверждение догадки и от Глеба.

— В том, что ты отвечаешь ему взаимностью.

— А тебе нет?

— Не знаю… Саша сомневается, Борис тихо офигевает от собственной смелости…

— С ними я отдельно поговорю. Сейчас меня интересуешь только ты.

— А я… А я боюсь, что эти проклятые испытания окончательно подорвут мое здоровье. И ты просто утечешь, как песок, сквозь пальцы во время набегания волны.

Я фыркнула.

— Глеб, да ты романтик, песок, волна… — В ответ получила весьма болезненный укус за мочку уха. — Ай! Глупый ты. Мне твое здоровье очень важно, но это не значит, что я от тебя откажусь. Лишь бы ты только не сошел там с ума…

Я не стала добавлять, как твоя сестра, но образ Анны застыл между нами, добавив прохлады даже в раскаленный от страсти воздух.

— А похоже, что схожу?

— Ты бы видел себя со стороны, — я отпихнула Глеба и села рядом, — я не говорю про внешние признаки. Ты словно ушел в себя. И раньше особой разговорчивостью не отличался, а теперь вообще как устрица.

Глеб рассмеялся.

— А ты знаешь от чего устрицы раскрываются?

— От кислоты и при помощи ножа? Предлагаешь тебя местами надрезать и сбрызнуть уксусом?

— Еще их можно нагреть.

— Еще скажи, запечь. — Хмыкнула, оседлав Глеба сверху и сделав несколько волнообразных движений, от чего, уже чуть было увядшая выпуклость в джинсах, снова напряглась.

— Готовь меня как хочешь, только поторопись, пока я интоксикацию избытком спермы не получил.

Я расхохоталась. Глеб себе не изменял. Чуть пошловатые шутки в его стиле. Оказывается, мне их тоже не хватало, о чем я тут же и сказала уже с полной серьезностью:

— Я скучала за тобой, Глеб.

— И я за тобой… — Его голос чуть дрогнул. — Любимая.

— Что ты сказал? — Мне, наверное, послышалось.

— Люблю тебя… — Глеб прижал к себе, притянув, нажимая ладонями на спину. И тут же все испортил. — Все, сейчас яйца взорвутся. — Добавил со смешком.

— Ну ты и…

Вскоре возня в постели в попытках защекотать друг друга сменилась шорохом быстро сбрасываемой одежды и стонами.

Глеб вошел осторожно, словно я — хрупкая и нежная, как былинка, тронь — сломаюсь. Он был сверху, но я видела, что эта поза скорее доставляет ему дискомфорт, чем приносит полное наслаждение. Провела руками по плечам, опустила ладони на грудь и с силой сжала соски, от чего Глеб сдавленно всхлипнул, подаваясь вперед и закрывая глаза.

Чем жестче и болезненней для него становились мои ласки, тем сильнее и чаще он входил, вколачиваясь, вбиваясь, выгибаясь мне навстречу. Его тихие хриплые стоны вторили моим более громким и частым.

— Глеб… — От затянутого узлом ожидания развязки, что никак не хотела наступать, я уже сходила с ума, подтягивая руками к себе еще ближе мокрое от пота тело мужчины, зубами прикусывая его плечи и шею. — Не могу… не могу… сделай уже что-нибудь.

Глеб подхватил меня под ягодицы и перенес на широкий подоконник, не переставая целовать, врезаясь в мой рот своим языком, насилуя, жестко, заставляя задыхаться от возбуждения и удовольствия.

Глеб сделал несколько движений бедрами… И хмыкнул, словно остался чем-то недоволен. В отличие от него, я уже практически перестала что-либо понимать, полностью стремясь к удовольствию.

И тут взгляд Глеба упал на широкую тумбу для хранения белья.

Перенеся на нее, мужчина заставил откинуться и я недовольно зашипела, чувствуя спиной, хоть и вполне ожидаемый, но холод.

Глеб развел мои ноги в стороны как можно шире.

— Держи, — переложил мои ладони на колени, заставляя, принять позу то ли лягушки, то ли курицы на противне.

Поцеловал клитор, подразнив его языком, вырывая еще один нетерпеливый стон.

Затем дразняще провел членом по губкам, размазывая смазку, но не входя.

Он игрался, захватив член рукой и водя головкой около самого входа, то чуть больше надавливая, то едва касаясь.

— Глеб… Если ты сейчас же в меня не войдешь, я тебя убью, клянусь…

Послышался низкий горловой смешок, пославший вибрации во всему моему телу. Сразу же за ним последовало жесткое проникновение, Глеб придерживал меня за ягодицы и брал с такой силой, что, если бы не его руки, я бы слетела с этой тумбы.

Он брал еще и еще, входя с присущим только ему необузданным неистовством, пока я не выгнулась дугой в накрывшем оргазме. А он все продлевал удовольствие, не меняя темп и силу, пока я не начала расслабляться, уже не крича, а шепча его имя.

Притянув к себе, заставляя сесть и обвить его талию ногами, Глеб в несколько движений сам достиг пика, содрогаясь всем телом и сжимая меня в удушающих объятиях.