История цивилизации

Нам до сих пор очень мало известно о начале обработки земли, о переходе людей к оседлому образу жизни, хотя за последние пятьсот лет значительное количество исследований было посвящено именно этим вопросам. В настоящее время мы можем с некоторой уверенностью утверждать лишь, что когда-то, около 15 000 или 12000 лет до Р. X., в то время, как азилианские люди населяли юг Испании, а остатки первых охотников устремлялись к северу и востоку, где-то в Северной Африке, или Западной Азии, или в той обширной средиземной долине, которая погребена теперь под водами Средиземного моря, существовали люди, век за веком вырабатывавшие два жизненно необходимых вида деятельности: обрабатывание земли и приручение животных. Они стали также мастерить впервые, кроме орудий из оббитого кремня своих предков-охотников, орудия из полированого камня. Они открыли способ плести корзины, ткать грубые ткани из растительных волокон и делать неуклюжую глиняную посуду.

Они вступили в новую стадию человеческой культуры, неолитическую стадию (новый каменный век), в отличие от палеолитической (старого каменного века), кроманьонских, гримальдийских народов, азилианцев и им подобных[2]). Постепенно эти неолитические люди расселились по наиболее теплым местностям Земли, а ремесла, которые они изобрели, растения и животные, которыми они научились пользоваться, распространились, благодаря подражанию и усвоению, еще более широко, чем они сами. В период около десяти тысяч лет до Р. X. большая часть человечества уже поднялась до неолитического уровня.

Вспашка земли, посев семян, сбор жатвы, молотьба и размол должны казаться современному сознанию вполне очевидными, последовательными ступенями, точно так же, как для него является банальной истиной то, что Земля круглая. Спрашивается, как можно было иначе действовать? Что же еще оставалось делать? Но для первобытного человека, жившего двадцать тысяч лет тому назад, вся система действий и рассуждений, которая кажется нам такой достоверной и очевидной, не представлялась вполне ясной. Он ощупью искал правильный способ, проходил через множество испытаний и ошибочных представлений, вызывавших на каждом шагу фантастические и бесполезные осложнения и неправильные толкования. Где-то в области Средиземного моря росла в диком состоянии пшеница, и человек, должно быть, научился толочь ее и растирать ее зерна для пищи задолго до того, как начал сеять. Он умел жать прежде, чем научился сеять.

Чрезвычайно интересно, что во всем мире, повсюду, где существуют посевы и жатвы, можно всегда найти следы прочно установленной первобытным умом связи между представлением о посеве и идеей кровавой жертвы и, первоначально, жертвы человеческой. Изучение происхождения этой связи представляет глубокий интерес для любознательного ума. Заинтересованный читатель найдет очень обстоятельное изложение этого вопроса в капитальном труде Дж. Г. Фрезера «Золотая ветвь». Мы не должны упускать из виду, что эта связь возникла в детском, мечтательном, создавшем мифы, первобытном сознании дикаря; никакими логическими выводами нельзя ее объяснить. Но, по-видимому, у неолитических народов, живших от 12000 до 20000 лет тому назад, существовал обычай принесения человеческой жертвы всякий раз, когда наступало время посева, и в жертву приносились не какие-нибудь незначительные, изгнанные из общества люди: обычно умерщвлялись избранный юноша или девушка, к которым часто относились с глубоким почтением и даже благоговением вплоть до момента их заклания. Такой юноша являлся чем-то вроде жертвенного бога-царя, и все подробности, сопровождавшие его жертвоприношение, превратились в ритуал, руководимый старейшими, сведущими людьми и освященный выросшим в течение веков обычаем.

Предметы эпохи неолита

Вначале первобытный человек, имевший лишь грубое представление о временах года, должен был натолкнуться на большие трудности при определении наиболее благоприятного момента для принесения жертвы и начала посева. Есть основание предполагать, что существовал такой момент в истории человечества, когда люди не имели понятия о годе. Первая хронология велась в лунных месяцах; предполагают, что годы библейских патриархов являются в действительности месяцами, а Вавилонский календарь носит явные следы попытки вычислить время посева путем отсчитывания тринадцати лунных месяцев от момента предыдущего. Это влияние луны на календарь наблюдается вплоть до наших дней. Если бы привычка не притупила ощущения странности, нам показалось бы весьма удивительным, что христианская церковь празднует распятие и воскресение Христа не в настоящие годовщины, а в числа, которые изменяются из года в год вместе с фазами луны.