История цивилизации

Мусульмане, перейдя в 720 г. Пиренеи, застали это франкское королевство под фактическим управлением Карла Мартела, мажордома одного из выродившихся потомков Хлодвига, и потерпели от него решительное поражение при Пуатье (732). Этот Карл Мартел был фактическим властелином части Европы, расположенной к северу от Альп, между Пиренеями и Венгрией. Он властвовал над множеством подчиненных ему правителей, говоривших на франко-латинском и верхне- и нижнегерманском наречиях. Его сын Пипин истребил последних потомков Хлодвига, принял королевское звание и все присущие этому званию знаки отличия. Его внук, Карл Великий, вступивший на престол в 768 г., оказался правителем столь обширного государства, что мог даже подумать о возрождении титула латинского императора. Он завоевал Северную Италию и овладел Римом.

Рассматривая, как мы это делаем, историю Европы под более широким углом зрения, как часть всемирной истории, мы можем представить себе более ясно, чем люди, изучающие историю одной страны, какое вредное и стесняющее дальнейшее развитие влияние оказало желание возродить Священную Римскую империю. В течение целого тысячелетия мелкая, но упорная борьба за осуществление этой призрачной идеи поглощала силы всей Европы. Не одно столетие шла борьба, поддерживаемая неистребимой ненавистью между европейскими правителями; борьба эта овладела их умами, как навязчивая идея рассудком душевнобольного. Одним из ее факторов было честолюбие победоносных правителей, типичным представителем которых является Карл Великий, и стремление их добиться титула цезаря. Держава Карла Великого представляла собой конгломерат германских феодальных государств, находившихся на различных ступенях варварства. К западу от Рейна, большинство из этих германских народностей научились говорить на различных латинизированных диалектах, которые, в конце концов, слились воедино, образовав французский язык. К востоку от Рейна германские народности той же расы не утратили своего германского языка. По этой причине сношения между этими двумя группами варваров-победителей были затруднены, что способствовало расколу. А раскол этот облегчался еще и тем, что разделить империю Карла Великого между его сыновьями после его смерти казалось, согласно франкскому обычаю, вполне естественным. Поэтому одна сторона истории Европы, начиная с Карла Великого, рисуется нам в следующем виде: сначала один какой-нибудь монарх, а с ним вместе и вся его семья, а затем другой, борются изо всех сил ради призрачного главенства над королями, князьями, герцогами, епископами и городами Европы. Борьба эта способствует развитию постепенно усиливающегося антагонизма между французской и немецкой частями империи. При избрании каждого императора должны были соблюдаться известные формальности, и завершением мечтаний всех этих честолюбцев являлись борьба за обладание этой истощенной, неудачно расположенной столицей, Римом, и коронование в нем.

Вторым фактором, сыгравшим большую роль в политическом разладе в Европе, было твердое решение римской церкви не допускать кого-либо из светских князей к занятию императорского престола: фактически императором должен был быть сам Римский папа, он уже был «pontifex maximus». Он уже, в сущности, управлял разрушающимся городом, хотя у него не было войск, но зато в его распоряжении находилась, в лице духовенства, обширная армия пропагандистов, рассеянная по всему, исповедовавшему католичество, миру. Хотя у него не было власти над телом людей, но зато он хранил, по их понятиям, ключи от ада и от рая и мог оказывать сильное влияние на их души. Таким образом, в течение всех Средних веков, в то время как один князь боролся с другим, сначала чтобы достичь одинакового с врагом положения, потом, чтобы превзойти его и, наконец, чтобы получить главный приз, — Римский папа, действуя иногда смело, иногда коварно, иногда кратковременно (ибо папами делались обычно уже пожилые люди, и пребывание каждого на престоле не превышало в среднем двух лет), добивался подчинения всех князей себе как верховному главе христианской церкви.