История Украинской ССР в десяти томах. Том шестой

Меньшевистско-эсеровское руководство некоторых Советов под давлением солдатских масс вынуждена было выступить с критикой наступления контрреволюции. Даже такая соглашательская организация, как Румчерод, учитывая настроения солдат, 10 августа на пленарном заседании отметила, «что жестокая борьба, которая ведется под флагом борьбы с большевизмом, приняла формы, явно угрожающие органам войсковых и революционных центров», что контрреволюция посягает на «само существование полноправных органов революционной демократии и социалистических партий»[146]. В принятой на заседании резолюции выдвигались требования устранить с командных постов всех, кто ведет контрреволюционную пропаганду, расширить права фронтовых и армейских комитетов, преградить путь контрреволюции. Это вызвало такое недовольство Ставки, что уже 11 августа в телеграммах, разосланных на места, она требовала никаких распоряжений Румчерода не выполнять, поскольку «это организация самочинная и никем не утвержденная»[147], хотя существование Румчерода было признано военным министром еще 16 июня.

Солдатские массы и их организации — Советы и комитеты — решительно выступили против приказа Корнилова от 12 июля. Специальное заседание военной секции Харьковского Совета 19 июля постановило считать этот приказ контрреволюционным актом, так как он нарушал права солдат как граждан, а Советы лишал возможности вести политическую работу. Солдаты Харькова твердо заявили, что они с оружием в руках будут отстаивать завоеванные свободы, требовали устранения Корнилова с поста главнокомандующего, «как врага революции и главаря темных контрреволюционных сил»[148].

Большевики призывали солдат защищать свои комитеты, поскольку с их ликвидацией восстанавливалось полновластие реакционного офицерства в армии.

В защиту депутатов Советов и членов солдатских комитетов выступили солдаты Одесского, Полтавского, Черкасского, Бердичевского и многих других гарнизонов. Несмотря на суровую кару, ожидавшую солдат за нарушение приказов, солдатские массы отказывались признавать реакционно настроенных командиров. Так, в Кременчуге солдаты заняли непримиримую позицию в отношении назначения нового начальника гарнизона, присланного для наведения «порядка».

В Киеве, Полтаве, Кременчуге, Прилуках, Золотоноше и других городах из наиболее сознательных солдат формировались революционные боевые дружины для поддержания общественного порядка.

Большой резонанс получил конфликт между начальником штаба Киевского военного округа Оболешевым и Киевским Советом солдатских депутатов. Заявление Оболешева о том, что он не признает Совета солдатских депутатов всколыхнуло солдат всего Киевского военного округа. С мест поступали многочисленные телеграммы, в которых солдаты заявляли о решимости по первому зову Совета выступить с оружием в руках в его поддержку.

Усложнились условия революционной работы на фронте, где большевистские организации вновь вынуждены были работать полулегально. В это время арестовали Н. В. Крыленко, члена большевистской фракции армейского комитета Особой армии Г. В. Разживина, члена большевистского комитета 12-го армейского корпуса 7-й армии подполковника Н. Г. Крапивянского, прапорщика 685-го Логошинского полка А. Н. Дмитриева и др.

Твердую позицию заняли Павловский, Измайловский, Егерский и Финляндский гвардейские полки, отказавшись выдать карательным отрядам солдат, обвинявшихся в подстрекательстве к неповиновению и невыполнению приказов во время июньского наступления. Благодаря сплоченности солдат этих полков контрреволюционному командованию не удалось расформировать 1-й Гвардейский корпус. Срыву подобных планов помогла и решительная позиция солдат 626 и 627-го полков 7-й армии, 1 стрелкового полка 2-го Гвардейского корпуса и многих других, где были сосредоточены наиболее значительные силы большевиков.

Нередко в ответ на провокации командного состава протесты солдат выливались в открытые стихийные выступления. Когда в конце августа по приказу командования 3-й дивизии Особой армии казаки окружили 444-й Дмитровский полк, в котором начались волнения в связи с большими потерями на фронте, понесенными по вине командования, солдаты двух соседних полков — 497-го Белецкого и 498-го Оргеевского — пришли на помощь своим товарищам. Восставшие солдаты расправились с комиссаром Особой армии и командиром 3-й дивизии. Однако выступление было подавлено вооруженной силой.

1 августа в лейб-гвардии 1-м гвардейском стрелковом полку 7-й армии солдаты расправились с командиром полка и командиром батальона. 8 августа полк был окружен и обстрелян артиллерией, так как солдаты отказались выдать своих товарищей. Полк заставили сложить оружие, свыше 800 солдат арестовали.

Прибывавшие на фронт пополнения из тыловых гарнизонов несли новый заряд революционной пропаганды, и командование Юго-Западным фронтом отказалось принимать их без предварительной фильтровки в армейских запасных полках.