История Украинской ССР в десяти томах. Том второй

Обеспокоенные положением в реестре, комиссар его Адам Кисель и польный гетман Николай Потоцкий в конце апреля 1637 г. созвали казацкую раду на р. Росава и провели там «чистку реестра». В нем остались только те, за кого поручились старосты и подстаросты. Там же казакам было роздано жалованье, которого они давно уже не получали. Кисель с облегчением писал, что наконец-то войско очищено и сведено в реестр. Но едва только Кисель и Потоцкий уехали с рады, как пришла весть: «очищенное» реестровое казачество стремится сбросить старшину и уйти на Запорожье, а население продает рабочий скот и покупает оружие.

Павлюк обратился с универсалом к украинскому народу, призывая его к восстанию. В первых числах августа 1637 г. повстанческое войско появилось «на волости». План Павлюка состоял в том, чтобы возможно скорее разгромить верных польскому правительству реестровцев и расширить восстание в Восточной Украине до прихода туда коронного войска. Оставшись в Крюкове, Павлюк «с разрешения и по приказу войска» отправил на Левобережье полковников Карпа Скидана и Семена Быховца с двумя или тремя тысячами человек. Скидан и Быховец должны были арестовать реестровых старшин, находившихся в это время в Переяславе, объединить вокруг себя местные повстанческие отряды и прибыть с ними в Чигирин.

Появление Скидана и Быховца на Левобережье содействовало усилению там народного движения. С помощью местного населения они вступили в Переяслав, схватили тогдашнего старшего реестра Кононовича, войскового писаря Онушкевича и многих других старшин и вернулись в Чигирин. По постановлению повстанческой рады арестованные были казнены. Среди тех старшин, кому удалось бежать, был заклятый враг восставших Ильяш Караимович. Явившись в Бар, он сообщил коронному гетману о происходящих на Поднепровье событиях и добавил, что следует ожидать еще худшего, так как восставшие собираются соединиться с донскими казаками и татарами и признать власть московского царя.

Конецпольский сразу же предупредил представителей власти и шляхты о новом народном восстании и приказал мстить семьям тех, кто присоединился к «бунту». «Карать их жен и детей и дома их уничтожать, ибо, — заявил он, — лучше, чтобы на тех местах росла крапива, нежели размножались изменники е. к. м. и Речи Посполитой». Были приняты меры для немедленного сбора войска. Но жолнеры собирались неохотно. Как пишет очевидец событий С. Окольский (доминиканец, служил капелланом в коронном войске, автор известного дневника кампании 1637–1638 гг.), «они взирали на новый поход не вполне благосклонным оком». Только 28 октября 1637 г., т. е. приблизительно через два-три месяца, коронное войско выступило из Бара. Вместе с надворными магнатскими командами и шляхетскими отрядами оно насчитывало около 6 тыс. человек. Начальствование над ними Конецпольский поручил Николаю Потоцкому. Войско двигалось на северо-восток четырьмя колоннами, чтобы сойтись у Белой Церкви, вблизи района восстания. Первым для сбора реестровых казаков отправился Караимович.

Тем временем восстание охватило довольно большую территорию Восточной Украины. Особенно успешно оно развивалось на Левобережье, значительная часть которого принадлежала Вишневецкому. Шляхта бежала на запад. Встретив толпы ее на сельских дорогах, патер Окольский насмешливо заметил: беглецы руководствовались тем святым правилом, что лучше лыковая жизнь, чем шелковая смерть. Подчеркивая размах восстания, Н. Потоцкий в ноябре писал: «На Заднепровье все до последнего оказачились. Княжеские (Вишневецкого) города — Ромны и все другие дают огромные толпы своевольников; и мой Нежин присоединился к ним». Несколько позднее Потоцкий снова писал: «Гультяйство сильно укрепляется на Левобережье; действительно, тут что ни холоп, то и казак».

В конце ноября Потоцкий с войском подошел к Белой Церкви, где его встретила жалкая кучка реестровцев (200 человек) с полковником Клишей. Между верхушкой реестра и «своевольниками» борьба шла повсеместно. Сложившееся положение корсунская старшина в письме Потоцкому охарактеризовала так: «Только бездельники… стремятся к своеволию, мы же, реестровые, помним свою присягу». Старшина просила Потоцкого ускорить военные действия против повстанцев.

Потоцкий и сам спешил не допустить соединения Чигиринских повстанцев с левобережными (тут, согласно реляциям севских воевод, их было 8 тыс. человек), чтобы разбить их по частям. «Это правило, — замечает Окольский, близкий к штабу польного гетмана и хорошо осведомленный в военном деле, — особенно важно в борьбе с казацкими восстаниями, которые быстро развиваются и охватывают всю Украину и Заднепрянщину, ибо на войне вообще, а в особенности в войне с казаками, необходимо искусство и быстрота».