История Украинской ССР в десяти томах. Том второй

Потерпев поражение, С. Потоцкий 1 мая отвел свое войско к Лубнам — удобному для обороны пункту — и послал в Бар к коронному гетману послов с просьбой о помощи. Он ожидал также прихода своего брата Н. Потоцкого и Иеремии Вишневецкого. Тем временем Острянин продвигался вслед за Потоцким, намереваясь разбить противника до подхода к нему подкреплений. Повстанцы тоже надеялись на приход к ним свежих сил. И действительно, их войско вскоре увеличилось до 12 тыс. человек.

6 мая под Лубнами между повстанцами и польским войском С. Потоцкого, насчитывавшим около 6 тыс. человек, началось жестокое сражение. «Поле, — пишет Окольский, — уже обильно оросилось кровью, время перешло далеко за полдень, уже миновала вечерня, а битва все еще продолжается, оставаясь нерешенною». К вечеру повстанцы сильным ударом обратили врага в бегство. Войско Потоцкого бросилось на мост, ведущий в город, но он обрушился и похоронил в реке немало жолнеров и реестровцев.

Битва под Лубнами ослабила обе стороны, не дав никому преимущества. Все же Потоцкий оказался в лучшем положении: он находился в Лубнах, а Острянин — в поле. Вот почему последний той же ночью стал отходить на северо-восток, а потом повернул к Миргороду. Перед тем как штурмовать Лубны, он стремился подкрепить свои ослабленные силы и пополнить запас продовольствия и пороха, значительное количество которого имелось в Миргороде. Но по прибытии в город Острянин узнал, что на помощь С. Потоцкому уже идут Н. Потоцкий и И. Вишневецкий. Тогда он покинул Миргород и, обойдя Лубны с юга, двинулся через Лукомль на Слепород. На дорогу, которая вела из Пирятина в Лубны, повстанческий гетман отправил полк атамана Сокирявого (1500 человек) с заданием ударить на Лубны в момент, когда к городу будут подступать основные силы повстанцев.

Но этому плану не суждено было осуществиться. 29 мая в Лубны прибыл И. Вишневецкий приблизительно с 2 тыс. пехотинцев и 12 пушками. Когда Острянин с повстанцами приблизился к Слепороду, на него всеми силами ударили С. Потоцкий и И. Вишневецкий. Сражение продолжалось целый день. Ночью Острянин отвел повстанческое войско к Лукомлю, а оттуда вдоль Сулы двинулся к Жовнину.

Позиции, занятые Острянином под Жовнином, вблизи впадения Сулы в Днепр, были невыгодны. 31 мая, дождавшись подхода других частей, С. Потоцкий превосходящими силами начал штурм повстанческого лагеря. Противнику удалось в нескольких местах прорвать оборону, захватить 8 пушек и много пороха. Считая дальнейшее сопротивление нецелесообразным, Острянин с небольшой частью войска переправился через Сулу, а затем перешел русскую границу. По дороге к нему присоединялись другие повстанцы с семьями, так что в Белгород прибыло более тысячи казаков.

После ухода Острянина оставшиеся повстанцы избрали гетманом Д. Гуню, и на следующий день сражение возобновилось с удвоенной силой. Обе стороны понесли большие потери.

Героическая оборона повстанцев у Старца. 10 июня повстанцы узнали, что в Переяслав с большим войском, в значительной части конным, прибыл Н. Потоцкий. Через несколько дней он мог появиться под Жовнином. Гуня решил занять более выгодные позиции и той же ночью (11 июня), перейдя с войском Сулу, направился к устью Старца (точное местоположение этого Старца, а их много на Днепре, неизвестно; вероятно, он находился в 15–20 км на юг от р. Сулы, вблизи Градижска). Здесь 12 июня его настигла конница Н. Потоцкого. Повстанцам пришлось укреплять лагерь уже под огнем противника. Ночью к Старцу подошли основные силы С. Потоцкого и И. Вишневецкого.

Началась длительная осада повстанческого лагеря. К польному гетману все время прибывали подкрепления. Злорадствуя, Окольский писал: «Мятежные крестьяне ежедневно наблюдали из окопа прибытие новых полков, между тем как сами они не получали никакого подкрепления». Зная стойкость повстанцев, Н. Потоцкий решил истощить их физические и моральные силы. Он разослал в разные места карательные отряды под начальством Лаща и ему подобных. Каратели, как цинично пишет Окольский, «очищали дороги от мятежных скопищ, водворяя в полях порядок, как бы в благоустроенном городе». Тщетно Гуня требовал от панов прекратить истребление мирного населения. «Уж пусть бы, — писал он Потоцкому, — вы вели войну с нами, с войском Запорожским… лишь бы оставили в покое бедных и невинных и угнетенных людей, которых голоса и безвинно пролитая кровь взывают к богу об отмщении».