История варварских государств

В первое время после вандальского завоевания на территории их королевства продолжала ходить обычная имперская монета. Может быть, недостаток таких монет вынудил активно использовать старые деньги, выпущенные за много десятилетий до этого, особенно монеты императоров династии Флавиев. Однако эти монеты имели контрамарки, сделанные уже после вандальского завоевания, гарантирующие законность хождения такой монеты в королевстве. Уже один этот факт свидетельствует о намерении вандальских королей установить определенную дистанцию по отношению к Империи. В Вандальском королевстве стали также выпускать и свою монету. Сначала, как, впрочем, и в ряде других варварских государств, монеты чеканились с именем императора, причем не правящего, а уже давно умершего Гонория. И лишь второй преемник Гейзериха, Гунтамунд, стал чеканить серебряные монеты от собственного имени[272]

, и с тех пор все вандальские короли выпускали собственные монеты. Эти монеты имеют некоторые особенности. Прежде всего, вандальские короли отказались от имперского эталона и выбрали свой собственный эталон. Кроме того, монетной единицей снова стал денарий, который и в Империи, и в других варварских государствах если и воспринимался, то только как счетная единица, а не как реальная монета. В Вандальском же королевстве выпускались монеты от серебряной в 50 денариев до медной в один денарий. Этим явно утверждалась финансовая автономия королевства. Хотя в небольших количествах эти монеты и находят в других регионах Средиземноморья, даже в Сирии и Палестине, предназначены они были для внутреннего обращения. Нужды внешней торговли обслуживала золотая имперская монета — солид. До сих пор солиды в вандальской Африке не находят дальше 30 км от побережья. Внутри королевства они не ходили. Вандальские короли свою золотую монету не выпускали. Возможно, что они, как и их «коллеги», уважали императорскую монополию на золотую чеканку, хотя подчеркивание финансовой автономии в серебре и меди говорит о весьма малом внимании королей к прерогативам императора в финансовой сфере. Может быть, они просто не имели достаточно металла, чтобы чеканить такие деньги. Но, скорее всего, они не видели в этом никакой необходимости. Монет, выпускаемых в Империи, вполне хватало и для внешней торговли, и для накопления богатств в королевской казне.

Различия в циркуляции монеты отражают общее развитие африканской экономики под властью вандальских королей. Уже после смерти Гейзериха ясно намечается территориальное различие в экономической эволюции королевства. В его северной, прибрежной, части, в том числе в самом Карфагене, виден несомненный хозяйственный расцвет. Продолжают строиться и реставрируются общественные и частные здания старого типа, которые украшаются великолепными мозаиками, продолжавшими римские традиции. В окрестностях городов по-прежнему существуют богатые виллы, владельцами которых теперь являются преимущественно вандалы. В противоположность прибрежным районам внутри страны наблюдается явное запустение. Территория многих городов резко сокращается, и на месте бывших городских кварталов появляются кладбища. Триполитания вообще исчезает из общесредиземноморского торгового оборота. Там торговля ограничивается местными или в лучшем случае региональными рынками. По-видимому, значительную роль в таком положении внутренних районов сыграли нападения берберов, о которых пойдет речь. Кроме того, вандальские короли, возможно, меньше обращали внимание на них, поскольку они давали меньше дохода в королевскую казну. Если прибрежные районы являлись частью еще сохранявшегося, хотя и в более ограниченном масштабе, общесредиземноморского экономического пространства, то внутренние все более замыкались в себе. Им и не нужна была золотая монета, они вполне обходились обращавшейся там серебряной и в еще большей степени медной.