История великих коллекций. Пегги Гуггенхейм

После смерти Бена его могущественные братья, Дэниэл, Мурри, Соломон и Саймон, решили забыть семейные раздоры и неурядицы, и каждый внес свою долю в счет погашения долгов погибшего брата.

Весь его капитал в восемь миллионов долларов был поглощен уплатами по долгам, счетам, кредитам. Кроме того, необходимо было погасить задолженности сотрудникам компании, его любовницам, не говоря уже о счетах, покрывающих его расходы на поддержание роскошной жизни в Париже и на юге Франции. Они выделили уставной капитал для Флоретт – 800 тысяч долларов и по 450 тысяч для каждой из дочерей Бена.

Флоретт, узнав о том, что братья ее мужа взяли на себя все расходы, была потрясена. Она не знала, как их отблагодарить, и лишь после смерти отца, который оставил ей в наследство три миллиона долларов, смогла частично отдать долг.

Флоретт всегда была скуповата и прижимиста, а когда они остались без поддержки Бена, она решила поселиться в отеле, там не нужно было содержать большой штат прислуги. Она выбрала довольно скромный отель, но адрес был престижным – Пятая авеню.

Оба больших семейства Гуггенхейм и Селигман прибыли в Америку из Европы примерно в одно и то же время. Здесь, в Новом Свете, они стремились обрести свободу, богатство, обеспеченную старость. Они хотели избежать антисемитских преследований, дать образование детям и внукам.

Гуггенхеймы издавна жили в Германии, в основном, во Франкфурте-на-Майне.

В Америку отправился Симон и его жена Рахиль. У каждого были дети от предыдущих браков – шестеро у Симона и семеро у Рахиль. У них были родственники в Филадельфии, и именно там они предпочли поселиться на первых порах.

Взяв в помощники старшего сына Мейера, Симон открыл лавку по торговле колониальными товарами, в основном, дешевым кофе.

Дела шли неплохо, вскоре Мейер женился, открыл бакалейный магазин, которым он и управлял в течение двадцати лет. Со временем он стал весьма состоятельным бизнесменом. У него родилось восемь сыновей и трое дочерей. Обладая отличным деловым чутьем, Мейер удачно вкладывал деньги, умножая капитал. Он занялся импортом кружев из Швейцарии, что принесло большие доходы. Его состояние к 1880 году оценивалось в 800 тысяч долларов.

В 1881 году Мейер вложил деньги в горнодобывающий бизнес. Со временем он стал владельцем многочисленных горных копий, расширив свои владения до Мексики, Чили, Аляски и Анголы. Бизнес оказался фантастически прибыльным – рабочая сила была почти дармовой. Это принесло Гугги, как его называли, сотни миллионов долларов.

…Когда Бен Гуггенхейм, один из сыновей Мейера решил жениться на Флоретт Селигман, представители обоих кланов приветствовали этот союз.

Селигманы занимали прочное место в нью-йоркской элите, они с некоторым презрением смотрели на новоиспеченных богачей Гуггенхеймов, но от больших денег не отказались.

Селигманы тоже прибыли из Германии, где они жили в небольшом городке Бэйерсдорф. Так же, как и Гуггенхеймы, они занимались бизнесом, однако направили всю энергию на банковское дело. Когда Джозеф Селигман приехал в Америку, он был весьма амбициозным молодым человеком. Начав карьеру младшим банковским клерком, он к тридцати трем годам стал одним из крупнейших нью-йоркских банкиров.

Братья, а их было четверо, крепко держались друг за друга, понимая, что их сила в единстве. Селигманы обладали еще одним удивительным талантом – знакомиться с нужными людьми, входить в доверие и пользоваться плодами этой дружбы. Так, младшие братья Джозефа, Генри и Джесси, открыв свой бизнес в одном из пригородов Нью-Йорка, подружились с молодым лейтенантом, чья часть стояла поблизости. Эта дружба оказалась неоценимой, ибо впоследствии лейтенант Ulysses S. Grant стал президентом США. Зная деловые качества Джозефа Селигмана, Грант предложил ему в 1860 году пост министра финансов. Но Джозеф испугался принять столь ответственное предложение, в душе он оставался робким еврейским иммигрантом из небольшого городка.

В обоих кланах – Гуггенхеймов и Селигманов – было много эксцентричных личностей. Среди бесчисленных теток, дядей, кузинов Пегги встречались самоубийцы и растратчики, кутилы и отчаянные скупердяи, алкоголики и сластолюбцы. Родственников и ветвей этих кланов было так много, что зачастую они не были знакомы друг с другом.

Флоретт, мать Пегги, унаследовала многие семейные черты: скупость, прижимистость, недоверие ко всему новому, необычному. В числе ее собственных эксцентричных привычек была некая, весьма раздражающая окружающих, манера повторять все сказанное трижды. Так, например, зайдя в модный магазин, она говорила: «Я хочу купить это платье, платье, платье». Продавщица ей приносила три платья. Эта привычка настолько в ней укоренилась, что часто она надевала три пары часов. Бен не скрывал своей неприязни к ней, а она, чувствуя, что у него есть увлечения на стороне, часто устраивала сцены ревности.

Вот таков был мир, в котором Пегги появилась на свет – равнодушный, фальшивый, в котором на пьедестал был водружен лишь один символ – Его Величество Доллар.

ПЕГГИ