История великобритании

Эти главы помогут показать, как в свете современных исследований разрушаются старые стереотипы. «Анархия» середины XII в., хаос Войны Роз, неотвратимость гражданских войн, спокойствие викторианской Англии, знакомые читателям «1066 и тому подобное», опадут, как осенние листья. К тому же представление о том, что британская история, в отличие от истории других, менее успешных наций, отличается особой плавностью и мирной последовательностью, как оказалось, нуждается в серьезном критическом анализе. История британского народа – это целый комплекс событий, иногда жестоких и революционных, в ней присутствуют и распад, и резкие перемены как темпа, так и курса. Идея спокойного, непрерывного эволюционного прогресса даже в Англии, не говоря уже о бурной, изломанной, даже шизофренической истории кельтских народов, предстает здесь не более чем мифом, пригодным лишь для исторической свалки, как и романтические истории о столетиях «золотого века» после времен короля Артура.

В Римской Британии, как показал Питер Сэлуэй, отмечались устойчивые, сменяющие друг друга периоды социального подъема и преобразований задолго до окончательного изгнания римлян в начале V в. Джон Блэр описывает династические беспорядки и значительный рост городов в англосаксонский период, окончательный и жестокий конец которому положила битва при Гастингсе. Джон Гиллинхэм описывает картину завоеваний в период раннего Средневековья, отмеченных частыми поражениями на французской и британской земле, а напряженность в обществе вследствие этих испытаний в конце XIII в. возросла до такой степени, что можно было подумать, будто страна находится на грани классовых войн. Хотя этого удалось избежать, в период позднего Средневековья, как пишет Ральф Гриффитс, вслед за продолжительными войнами во Франции в самой Британии XV в. последовали аристократические беспорядки; но одновременно страна восстанавливалась после эпидемий чумы и социальных потрясений. Эпоха Тюдоров, описываемая золотистыми красками в патриотических излияниях последующих поколений, как показал Джон Гай, на самом деле была отмечена значительным ростом населения, с которым не справлялись экономические ресурсы, религиозным конфликтом и угрозой иностранного вторжения. Последующие политические и религиозные проблемы, доставшиеся в наследство династии Стюартов, проанализированы Джоном Морриллом в истории столетия, на протяжении которого – несмотря на явное прекращение внутреннего беззакония – две гражданские войны, казнь короля, установление республики, Реставрация и затем революция следовали друг за другом без передышки. Видимая внешняя стабильность, процветание и культурная экспансивность георгианской эпохи, как показал Пол Лэнгфорд, создали условия для бурного, невиданного в мировой истории роста промышленности, торговли и техники, а также для восприятия новых революционных импульсов, поступавших из североамериканских колоний и республиканской Франции. Так или иначе, образ Эдуарда Гиббона, автора истории Римской империи при Антонинах и их преемниках, спасающегося бегством из его любимой Франции от лютующих якобинцев, достаточно символичен. Вначале XIX в., как объясняет Кристофер Харви, революционной малярии, бушевавшей в других странах Европы, в Британии удалось избежать. Вместо этого новая эпоха принесла существенные перемены в социальное устройство и идею правового сообщества, а также ощутимое классовое разделение, что позволило Марксу считать Великобританию передовой линией революционного апокалипсиса. Конец XIX – начало XX в., как подчеркивает Х.К.Дж.Мэттью, быстро изменили ситуацию в стране от вежливой самоуверенности времен Всемирной выставки до тревожных настроений на рубеже веков (fin de siecle

) с присущими этому времени социальными трениями, империалистическим неврозом и чувством национальной уязвимости. В годы после 1914 г., описанные автором этого предисловия, произошли две мировые войны, экономические кризисы 30-х и 70-х годов и насильное смещение Британии с занимаемых позиций. Таким образом, история Британии это не гармоничная последовательность, разворачивающаяся от события к событию и от статуса к договору, как это представляли себе викторианские интеллектуалы. Это драматическая, красочная, часто жестокая история многовекового общества и его культуры, вычленяемая из политической, экономической и интеллектуальной чехарды человеческого опыта. Британия во многих отношениях стала капитанской рубкой человечества.