История Византии

Неожиданное появление иконоклазма (иконоборчества) на византийской религиозной сцене часто объясняли близостью исламского мира, которому претила сама идея подобных изображений. И едва ли можно с категоричностью утверждать, что на Льва — чья семья происходила из Восточной Анатолии — не оказали влияние постулаты ислама. С другой стороны, эта новая и революционная доктрина была очевидным следствием монофизитского верования: если мы принимаем только божественную природу Христа, то, по логике вещей, не можем одобрить его изображение как человеческого существа. Если говорить о более прагматическом аспекте, то у иконоборцев были серьезные резоны. Культ икон становился все более и более неуправляемым, так что святым образам уже открыто поклонялись как чему-то самоценному, и порой они даже исполняли роль крестных во время крещений. И ряд епископов в Малой Азии в знак протеста против того, что они считали вопиющим идолопоклонством, приняли иконоборческий манифест.

Сам Лев поначалу не выказывал подобных взглядов. По-видимому, изменение умонастроения явилось у императора результатом мусульманских и иудейских влияний — подобный синкретизм воззрений обнаруживала некоторая часть христиан при византийском дворе. В 725 г. василевс выступил с рядом проповедей, в которых указывал на вопиющие эксцессы, связанные с деятельностью иконодулов (так назывались иконопочитатели): по мнению Льва, они выказывали открытое неповиновение Закону Моисея — как он изложен во Второй заповеди.

В 726 г. Лев от проповедей перешел к прямым действиям. С восточной стороны от собора Св. Софии находился главный вход в одно из зданий императорского дворца, известное как Халка; над массивными бронзовыми вратами, которые и дали зданию название [36]

, висела огромная золотая икона Христа. Именно эту самую большую и самую известную икону в городе Лев определил первой для уничтожения.

Народная реакция оказалась крайне суровой: на командира отряда, направленного для уничтожения святого образа, натравили группу разъяренных женщин, и он был убит на месте. Засим в Константинополе последовали многолюдные демонстрации, в армии и на флоте были подняты широкомасштабные мятежи. Европейские подданные императора — наследники древней греко-римской традиции — недвусмысленно дали понять их правителю о своих настроениях и предпочтениях: они любили и почитали иконы и были готовы сражаться за них. В 727 г. восстал Равеннский экзархат, поддержанный папой. Тот был возмущен не только варварским уничтожением иконы Спасителя, но и самонадеянностью императора, без всяких оснований присвоившего себе главную роль в разрешении доктринальных вопросов. Византийский экзарх был убит, а мятежные гарнизоны, в рядах которых находились местные рекруты, сами выбрали себе командиров и заявили о своей независимости от империи [37].

Стоит обратить внимание, что все эти мятежи явились следствием не императорского указа, но всего лишь одного-единственного деяния императора: уничтожения иконы Халки. Казалось, что, ввиду подобных последствий, Лев прекратит акцию по уничтожению икон, но он не привык отменять собственные решения. А в 730 г. он наконец обнародовал и соответствующий эдикт — направленный против всех икон: они подлежали уничтожению, а тех подданных империи, кто выкажет неповиновение, следовало арестовывать и наказывать.

На Востоке наиболее тяжелый удар пришелся по монастырям, многие из которых имели у себя великолепные собрания древних икон — наряду с огромным количеством священных реликвий, которые отныне также подпадали под осуждение. Сотни монахов тайно бежали в Грецию и Италию, захватив с собой лишь те сокровища, которые можно было сокрыть под своими рясами. Другие искали пристанища в пустынях Каппадокии, где поверхностные залежи мягкого и рыхлого туфа образовывали пещеры, на протяжении уже длительного времени служившие убежищем для христианских общин, которым угрожали нашествия сарацин. На Западе папа Григорий II публично осудил иконоборчество и отправил Льву послание, в котором предлагал оставить вопросы христианской догматики в компетенции соответствующих специалистов.

Лев в ответ вознамерился поступить с Григорием так же, как Констант II поступил с папой Мартином, но корабли, посланные для ареста понтифика, пошли ко дну в Адриатике, а вскоре умер и сам папа. Его преемник Григорий III повел столь же решительный курс — издав указ об отлучении от церкви всех, кто поднимет нечестивую руку на священные реликвии. Лев ответил ему тем, что перевел Сицилийскую и Калабрийскую епархии — наряду еще со многими епархиями на Балканах — из юрисдикции римской под юрисдикцию константинопольскую. Отныне отношения между Восточной и Западной церквями были отмечены неприкрытой враждебностью.