История Византии. Том III

Сама византийская дипломатия, в свою очередь, немало позаимствовала от дипломатической организации восточных монархий, в частностиСасанидского Ирана и особенно Арабского халифата. Несмотря на длительные войны с персами и арабами Византия поддерживала постоянные тесные связи с восточным миром, что, естественно, привело к взаимному усвоению обеими сторонами приемов и методов дипломатии другой страны. Этому способствовало и то, что дипломатическая система Ирана и Арабского халифата тоже во многом носила централизованный характер, направлялась правительством шахов и халифов и тем самым была более близка к византийской дипломатии, чем дипломатическая организация феодальных княжеств и королевств Европы.

В истории мировой культуры византийской цивилизации, поражавшей современников не только своей торжественной пышностью, но и внутренним благородством, изяществом форм и глубиной мысли, принадлежит особое небесспорно выдающееся место. В течение всего своего тысячелетнего существования Византийская империя — эта прямая наследница греко-римского мира и эллинистического Востока — оставалась центром своеобразной и поистине блестящей культуры. Более того, вплоть до XIII в. Византия по уровню развития образованности, по напряженности духовной жизни и красочному сверканию материальной культуры, бесспорно, стояла впереди всех стран средневековой Европы.

Создание византийской культуры было сложным, порой мучительно-противоречивым процессом. Византийская цивилизация, в отличие от западноевропейской, в тревожные времена варварских нашествий во многом осталась последним оплотом греко-римских традиций. Как византийская государственность устояла под натиском варваров, так и византийская культура сумела противостоять волне варварских влияний. Византийская культура, однако, сама впитала художественные традиции, созданные многочисленными народами, населявшими империю. Не только греки, но сирийцы и копты, армяне и грузины, малоазийские племена и славяне, народности Крыма и латинское население Иллирика в разной, конечно, степени внесли свою лепту в формирование собственно византийской культуры. Но после ее окончательного сложения культурное развитие этих народов пошло под знаком нивелирующего господства византийской цивилизации.

Становление византийской культуры происходило в обстановке глубоко противоречивой идейной жизни ранней Византии. Это было время складывания всей идеологии византийского общества, оформления системы христианского миросозерцания, утверждавшегося в острой борьбе с философскими, естественнонаучными и эстетическими воззрениями античного мира. На авансцене идейной жизни той поры мы видим страстную полемику языческих философов и христианских богословов, шумные столкновения прославленных риторов и фанатичных монахов. Христианство энергично ведет наступление, но язычество еще не сдает окончательно своих позиций, а порою одерживает временные победы.

Античные традиции еще господствуют в естественных науках, в проникнутой пафосом римской государственности придворной историографии, в искусственной, наполненной духом ретроспективизма светской поэзии, в блистающей отточенностью аттических форм риторике и эпистолографии. Еще сохраняются античная космогония и космография, высокий уровень научного познания мира, живут эстетические идеалы эллинизма.

Вместе с тем именно в этот период медленно, но неуклонно идет процесс сближения, взаимопроникновения и взаимообогащения, античной и христианской культур. Христианство, победив политически, могло, однако, бороться с неиссякаемым обаянием античности в сфере философии, науки, классической литературы и искусства, лишь усваивая и ставя себе на службу высшие достижения языческой цивилизации.

Если в раннем христианстве с его ригористической непримиримостью в художественном творчестве наблюдалось нарушение гармонии между формой и содержанием, если дидактичность и суровый аскетизм раннего христианства приводили к забвению формы в угоду нравоучительности, а все, на чем сохранялось клеймо язычества, с пренебрежением отбрасывалось, то позднее положение существенно изменилось. Наиболее образованные и дальновидные христианские богословы поняли необходимость овладения всем арсеналом языческой культуры, использования ее филигранной формы при создании новых философских и эстетических концепций.