История византийских императоров. От Юстина до Феодосия III

Но, как ни странно, этот факт, возможно, несколько обедняющий заслуги царя перед христианством, только подчёркивает достоинство бывших до него василевсов. Дело в том, что до сих пор в литературе бытует упорное мнение, будто бы остальные царственные организаторы Вселенских Соборов (св. Константин Великий, св. Феодосий Старший, св. Феодосий Младший, св. Маркиан и св. Пульхерия, св. Юстиниан Великий, св. Ирина) были прославлены Церковью исключительно за эту заслугу, вне зависимости от своих личных духовных подвигов

. И, видимо, Господу так было угодно, чтобы на примере императора Константина IV и его сына императора Юстиниана II (немного забежим вперёд) эта нелепая точка зрения полностью доказала свою несостоятельность. Что же касается причин того, что благочестивый царь не был прославлен, то можно напомнить неприятную историю с его братьями. Возможно, и очень даже вероятно, что этот эпизод имел решающее значение при оценке Церковью его личного благочестия.

Победа на Соборе, хотя и вселенская, грандиозная по последствиям, стала последней для императора. 14 сентября 685 г., будучи совсем молодым человеком 32 лет, император Константин IV скончался.

Приложение № 6

Рим и Константинополь — борьба «Вселенских» патриархов

Период от Халкидона до Шестого Вселенского Собора с церковной точки зрения характеризуется резким изменением статуса вселенских кафедр и всё более очевидным противостоянием Рима и Константинополя. Как и ранее, для Римских епископов было оскорбительно осознавать, что древнюю кафедру святого апостола Петра сравнили и уравняли с греками. Они искренне считали греческих патриархов узурпаторами

, волей случая, интриг и обстоятельств получивших те прерогативы, которые могли принадлежать исключительно Римскому папе. Ведь искренне полагали в Риме — вся практика Вселенских Соборов со всей очевидностью демонстрирует, что, как правило, Римский епископ выступал на стороне Православия, а вечно мятущийся в творческих попытках раскрыть тайну Боговоплощения Восток являлся «ответчиком», отцом очередной ереси.

Отсюда формулировалась и укреплялась вера римских понтификов в «непогрешимость» кафедры святого апостола Петра, преемниками которого они себя видели. Конечно, далеко не весь Восток пребывал в ереси — достаточно вспомнить борьбу с арианством, несторианством, монофизитством и монофелитством, в ходе которой восточное богословие выставляло многие знаменитые фигуры. Но римские епископы часто не замечали очевидного. Обобщая отдельные негативные явления в искусственные выводы, они «забывали» о собственных ошибках и преувеличивали недостатки греков.

Скажем откровенно — богословский консерватизм Рима и нежелание задумываться над творческими идеями греков, из которых далеко не все носили еретический характер, зачастую являлись спасительными для Кафолической Церкви. Но этот же отказ от богословского поиска «замораживал» само римское богословие, обеднял его. Не случайно, идейной вотчиной Рима в меньшей степени являлись богословские вопросы, и в большей степени — вопросы организации церковного устройства и церковной дисциплины. И на этом поприще Римская церковь дала блестящие результаты, многие из которых реципировались Вселенской Церковью.