История Византийских императоров. От Юстина до Феодосия III

Духовное состояние Византийской империи, открывшееся взору нового монарха, являло не самое приятное зрелище. Религиозный сепаратизм раздробил на части некогда единое церковное и политическое тело. Всё население государства разделилось на партии православных, несториан, ариан, монофизитов, манихеев, монтанистов, иудеев, язычников и представителей множества сект. Сирия и Египет вообще почти не подчинялись центральной власти вследствие её покровительства Халкидону и его сторонникам. В таких непростых условиях, многократно осложнённых тяготами военных действий на Востоке и подготовкой операций на Западе, святой император начал свою деятельность по собиранию Церкви в единое тело.

Общеизвестно, что любая концепция религиозного плюрализма была совершенно чужда св. Юстиниану. Но нередко упускается из виду, что религиозный ригоризм царя никогда не выливался в масштабное административное преследование всех

иноверцев. В практической политике св. Юстиниан действовал очень осторожно, чутко реагируя на любые изменения ситуации, и если совершал ошибки — неизбежное следствие любой человеческой деятельности, то сам же старательно и оперативно их исправлял. Его отношение к иноверцам существенно разнилось: если к умеренным монофизитам он относился с мудрой осторожностью, действуя в основном убеждением, то к уже «признанным», закоренелым еретикам (арианам, гностикам, монтанистам и проч.) применял сильно действующие средства.

Это было вполне естественно, поскольку ни одна из «малых» ересей не была в состоянии существенно повлиять на церковное и политическое единство Империи. Их ложь настолько уже стала общеизвестной, что адептами таких направлений являлись в основном не римляне, а варвары. И административно преследуя, например, ариан, император тем самым попутно превентивно ликвидировал политическую и военную угрозу Империи. Представители старых языческих культов также составляли крайне незначительную долю населения, и поэтому св. Юстиниан считал вполне возможным и оправданным попросту их запретить. Его меры в отношении язычников были тем более уместны, что к таковым относились, главным образом, не сторонники отеческих культов, как раньше, а адепты самых крайних, сатанистских сект. Однако в отношении древних национальных религий, например иудеев, велась довольно умеренная политика.

Как всегда, мотивация императора предельно конкретна и последовательна. В 82-й новелле, изданной в 544 г., царь пишет: «Что касается еретиков, не почитающих ни Бога, ни наказаний, которыми угрожают им наши суровые законы, с радостью выполняющих диавольскую работу, отвлекающих от истинной Церкви простых людей, тайно сходящихся на сборища и устраивающих свои крещения, то я считаю благочестивым деянием принудить их этим эдиктом оставить своё еретическое безумие и прекратить разрушение душ других людей своими обманами и поспешить примкнуть к Святой Божией Церкви, в которой исповедуется истинное учение и проклинаются все ереси вместе с их защитниками. И пусть все знают, что отныне мы не будем терпеть этих преступлений, и если будет задержан кто-то созывающий или посещающий эти сборища, то дома, где они проводятся, будут переданы Святой Церкви, а сами преступники понесут законное наказание»

[209].