История Византийских императоров. От Юстина до Феодосия III

Вызванного в царскую резиденцию Нахорагана осудили и казнили: с него с живого сняли кожу[290]. В 557 г. было заключено новое перемирие сроком на 5 лет, и оба государя договорились признать свои владения по факту на момент заключения соглашения. В 558 г. отряд римских войск под главенством полководца Феодора вступил в земли цаннов и окончательно восстановил власть императора в этой земле[291]

.

Однако политический статус Лазики так и остался неопределённым на всё время перемирия между двумя державами. В 561 г. на границе между Нисибином и крепостью Дарой съехались уполномоченные послы обеих сторон, высокопоставленные и опытные дипломаты. Стороны урегулировали почти все важные вопросы, включая подчинённость спорных территорий, суммы ежегодных выплат персам за охрану границы, международную торговлю, и, очень важное условие для св. Юстиниана, — неприкосновенность христиан и разрешение беспрепятственно отправлять свой культ. Подписав договор, византийский посол Пётр отправился непосредственно к Хосрову, чтобы обсудить с ним вопрос о том, кому принадлежит Свания, граничащая с Лазикой. Собственно говоря, ответ на этот вопрос предопределял стратегическую судьбу самой Лазики и всего Кавказа. Персидский царь отказался уступить Сванию, но согласился на уступку Лазики византийцам. Таким образом, св. Юстиниан установил на длительное время ясные и чёткие границы между двумя империями и обеспечил за собой единоличное господство

над Чёрным морем[292].

Любопытно, что при подписании мирного договора, заключённого сроком на 50 лет, персидские и римские послы руководствовались формами, известными нам по современным дипломатическим практикам. В частности, договор был написан по-гречески и по-персидски. Затем послы передали друг другу свои экземпляры, чтобы удостовериться в их идентичности, а потом с них были сделаны точные копии. Подлинные же экземпляры свернули в трубочку, запечатали воском и оставили на хранение. Примечательно также, что в тексте договора особое внимание уделялось порядку исчисления дат — стороны договорились считать все года обычными, игнорируя високосные годы[293]

.

Помимо войны с персами, большие тревоги св. Юстиниану начали доставлять северные границы, пролегающие по Дунаю. Особенно досаждали гунны, систематически разрушавшие приграничные укрепления и наносившие жестокие поражения местным гарнизонам. В 540 г., когда всё внимание Константинополя было приковано к Западу и Персии, гунны совершили дерзкий налёт на Иллирику, где взяли 32 укрепления и дошли почти до стен Константинополя. Второй волной они прошли в Грецию и в Херсонес Фракийский, также разоряя всё на своём пути. Рассказывают, что общее число пленных римских мирных жителей достигало 120 тыс. человек[294].

Северная граница являла собой пёструю картину, а проживавшие близ неё народы всерьёз угрожали безопасности Империи.

После ухода остготов с Теодорихом Великим в Италию, часть бывших римских территорий заняли гепиды, не хотевшие отдавать уже обжитую ими Вторую Паннонию. Несмотря на запустение этих земель, император приказал восстановить старые укрепления и гордо уверял, что это — римские земли. Размах его пограничного строительства потрясает: всего, по расчётам специалистов, было восстановлено и реставрировано более 500 укреплённых пунктов. Дикие племена герулов, жившие на территории Фракии, считались самыми грубыми из германских племён. И хотя их царь Гретис принял крещение, и его восприемником стал сам св. Юстиниан, всё же среди них господствовало арианство. Неподалёку, в землях Прибрежной Дакии, жили другие роды гепидов, более цивилизованные и верно служившие императору. В частности, они принимали участие во всех его западных войнах. Признав власть римского императора над собой, они традиционно сохранили определённую самостоятельность и свой общественный строй. В излучине Дуная и Тисы издавна проживали гепиды, систематически воевавшие с Империей и лангобардами (в переводе с германского — «длиннобородые»). Поощряя последних, св. Юстиниан передал лангобардам некоторые римские земли для проживания, что ещё более усилило вражду между ними и гепидами[295].