История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. Том1

Действительно, Констанций был не единожды женат, но, конечно, не являлся сластолюбцем. Его первая жена приходилась родной дочерью дяди — казнённого вначале царствования цезаря Юлиана, в чём нет ничего удивительного. Родственные связи всегда являлись лучшей гарантией верности в межличностных отношениях внутри династических домов. Следующей женой вдовца Констанция стала знаменитая и очень любимая им Евсевия, так же, как и первая жена царя, оказавшаяся бесплодной. Наконец, в 360 г. Констанций заключил третий брак с Максимой Фаустиной, видимо, надеясь на появление мужского потомства. Однако его мечтам не суждено было сбыться. Объективно, эти примеры не дают оснований говорить о царе столь скабрезно, как это иногда позволяют себе делать публицисты.

Надо сказать, современники были куда более благосклонны к своему царю. Даже отличающийся ригоризмом в оценках отдельных персон историк Феофан Византиец очень сочувственно описывает личность и поступки Констанция, постоянно обращая внимание на его добрые дела. В частности, историк отмечал, что, находясь в Риме после победы над Магненцием, император подавал много милостыни бедным, и вообще уважал священников до самой смерти [254]. Следующая оценка Феофана ещё более интересна: «Следовало назвать благочестивейшимцаря, который, не совсем ещё избавившись от языческих привычек, увлечён был, скорее по простоте, нежели с умыслом, в ересь происками ариан»

[255].

Позицию Феофана вполне разделял и знаменитый епископ Феодорит Кирский. Он в очень мягких формах описывает поведение василевса, стараясь отметить его благородство и терпимость к мнению других людей. Особенно интересен в этом отношении приводимый им разговор августа со св. Афанасием, когда царь принял его сторону в вопросе о предоставлении отдельных храмов для православных в арианских епархиях, и наоборот [256]. Очень сдержанным изображается царь и в беседе с Римским папой Либерием, которого он уговаривал отречься от св. Афанасия Великого. Как и его святой отец, Констанций искренне полагал, что сила веры — в большинстве голосов, высказанных за то или иное определение. Вообще, Феодориту принадлежит очень точная и яркая характеристика религиозных воззрений Констанция: «Если Констанций, — писал он, — обманываемый управлявшими им людьми

, и не принимал слова «Единосущный», то, по крайней мере, искренно исповедовал его значение(выделено мной. — А.В.) , потому что Бога-Слово называл Сыном, истинным рождённым от Отца прежде веков, и явно отвергал дерзавших называть Его тварию, а идолопоклонство воспрещал решительно»

[257].

Вообще, для Феодорита Кирского характерны такие фразы, в которых речь идёт о неприятных для православной партии действиях царя, как «поддавшись уговору ариан», «возбудив гнев царя» и т.п. Ссылаясь на административные действия царя против никейцев, историк неизменно приводит причины, вынуждающие василевса принять то или иное негативное для них решение. Он или обманут, или введён в заблуждение, но никак не ересиарх, сознательно борющийся с Церковью.

Пожалуй, если кто и имел моральное право упрекнуть императора Констанция, так это вечно гонимый им св. Афанасий Великий. Вот, в частности, как он оценивает роль императора в борьбе с православными епископами, которые подверглись гонениям: «Ибо написавшие с тем, чтобы концом их писания были изгнание и другие казни, могут ли быть не чужды христианам и не друзьями диаволу и его демонам, тем более, что богочестивейший Царь Констанций человеколюбив, а они против воли его разглашают(выделено мной. — А.В.

) , что хотят?» [258].

В известном послании самому императору Констанцию св. Афанасий Великий опять не желает верить в виновность царя: «Для чего же такие замыслы, или к чему предпринимали злоухищренно строить козни, когда можно было велеть и писать? Царское приказание даёт большую свободу, а желание действовать скрытно делало ясным подозрение, что не имеют они царского приказания» [259].