История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I

Желая поставить Талайя на место, будучи о многом наслышан про Петра Монга и зная его популярность в народе, он предложил императору восстановить того в патриаршестве, убедив Зенона в том, что Пётр сможет успокоить Александрию и в благодарность сохранит верность царю. Император был в принципе не против этого, но и он, и сам Акакий понимали, что монофизит Монг никогда не согласится признать Халкидонский орос. Поэтому Акакий решил найти такой компромиссный вариант исповедания веры, который бы удовлетворял и Четвёртому Вселенскому Собору, и, с другой стороны, снимал акцент с тех аспектов, наиболее неприемлемых для монофизитов. Не известно как, но Акакий сумел снестись с находившимся в тайном месте Петром Монгом, и они заранее обо всём договорились[952]

. Согласительную формулу облекли в императорский указ, который получил название «Энотикон» («примирительное исповедание»), и Зенон, убеждённый Акакием в его действенности и православии, подписал документ.

Августал Феоктист, как пособник изменника Илла, был отставлен, а его преемник Пергамий провёл выборы Петра Монга на кафедру и отстранил Талайя от власти[953]. Вновь назначенный патриарх торжественно въехал в Александрию, огласил текст «Энотикона» и разъяснил его к вящему удовольствию присутствующих монофизитов.

В принципе, ничего страшного «Энотикон» не содержал. И едва ли его можно назвать антихалкидонским

, поскольку в документе прямо говорится о том, что Господь, Единосущный Богу, единосущен нам по человечеству. По мысли его разработчика, патриарха Акакия, «Энотикон» должен был явиться вестником объединения всех восточных церквей, о чём и было сказано в первых же строках документа.

«Зная, что и начало, и скрепляющее основание, и сила, и оружие непобедимое нашего царствования — единственная правая и истинная вера… мы ночью и днём в каждой молитве и с усердием и через законы сильно желали, чтобы благодаря ей (вере) умножилась повсеместно святая от Бога Кафолическая и Апостольская Церковь, неуничтожимая и бессмертная мать наших скипетров, и чтобы также благочестивые паствы продолжали оставаться в мире и единомыслии, относительно Бога, возносили молитвы.» Затем по тексту «Энотикона» признаются три первых Вселенских Собора, анафематствуются Несторий и Евтихий, и несколько обходится вопрос о статусе Халкидона. Помимо прочего, «Энотикон» устранил некоторые терминологические двусмысленности, присутствующие в Соборном оросе[954].

Как представляется, и император подписал этот документ «зряче». Действительно, волнения в Церкви не утихали, Василиск своей «Энцикликой» внёс сумятицу в епархиях, а его «Антиэнциклика» ровным счётом ничего не давала, поскольку только приводила ситуацию в первоначальное положение. Созвать новый Вселенский Собор в таком положении, когда единомыслия в Церкви не было, а власть императора держалась на волоске, означало, что одно неверное слово могло стоить императору трона. Кроме того, военное положение государства было крайне тяжёлым. Поэтому царь считал наиболее разумным попытаться найти некую примиряющую

формулу, вычленить те православные догматы, которые уже реципировала Церковь и которые являлись общепризнанными, и обойти стороной дискуссионные аспекты.

Такая позиция, основанная на принципе икономии (домостроительства), не была чуждой для Кафолической Церкви и, особенно, для Востока. И если не воспринимать «Энотикон» как догматический документ, а принять его только как примиряющее исповедание, то, по большому счёту, нужно признать, что критика его нередко чрезмерно строга.

Пожалуй, главное, за что можно упрекнуть «Энотикон», так это за отрицание безусловного авторитета Халкидона, как Четвёртого Вселенского Собора. «Кто иначе мудрствовал или мудрствует

, — говорится в конце текста, — теперь или когда бы то ни было, в Халкидоне (выделено мной. — А.В.) или на каком ином Соборе, анафематствуем, а особенно Нестория и Евтихия и единомышленных с ними». Таким образом, хотя «Энотикон» напрямую не отвергает сам Халкидонский Собор, но двусмысленно указывает, что не все, говоренное и принятое на нём, признаётся православным.