История всемирной литературы Т.1

Читая о заключительной фазе развития литературы третьего, позднего периода китайской Древности, читатель, знакомый с литературой такого же периода европейской Древности, вероятно, почувствовал дыхание пробуждающегося к жизни Средневековья.

Как было отмечено выше, весь третий период истории больших литератур Древности, таких, как китайская и греко-римская, представляет собой эпоху перехода от Древности к Средневековью, но с особенной ясностью этот переходный характер проявляется на последнем этапе этого периода.

Конечно, где кончается Древность и где начинается Средневековье, сказать трудно. Определить это трудно даже в социально-экономической области. Тем более сказать этого нельзя в сфере культуры духовной. Древность как бы постепенно врастает в Средневековье. Средневековье как бы постепенно вырастает из Древности. В истории китайской литературы это можно увидеть вполне наглядно на трех примерах.

Вспомним юэфу — ту народную поэзию, которая во II в. до н. э. вошла в литературу и обусловила появление нового поэтического жанра, жанра, породившего и свою поэтику. Но в том собрании песен «Юэфу», которое было составлено в XI в. и дошло до нас, соединены ханьские юэфу и юэфу времен Лючао, т. е. раннего Средневековья в истории Китая. И провести между ними абсолютную поэтическую грань нельзя.

Второй пример — «История Хань» Бань Гу. Автор хотел этим своим трудом продолжить работу своего великого предшественника Сыма Цяня и кое-что у него действительно заимствовал. И в то же время у него получилось нечто совсем другое: «История Хань» уже выходит из сферы литературы, в которой целиком живут «Исторические записки» Сыма Цяня, и переходит в сферу историографии, начав тем самым длинный ряд так называемых «династийных историй», близких к хроникам — жанру, столь характерному именно для Средневековья.

Пример третий — фольклор, в классический период Древности проникавший в литературу только отдельными своими пластами, в период поздней Древности стал постепенно пронизывать всю литературу, способствуя появлению в ней новых видов и форм, с тем чтобы в Средние века уже стать главной материальной основой новых литературных жанров.

Приближение Средневековья ощущается и в изменении духовной атмосферы эпохи: на место философии — конфуцианской или лаочжуанской, т. е. представленной идеями, развитыми в «Лао-цзы» и «Чжуан-цзы», — вступает религия в облике даосизма. Религия вступает как сила, владеющая сознанием народных масс, как их философия и мораль, и быстро укрепляет свои позиции. Уходящий мир пытается сопротивляться либо оружием рационалистической этики — конфуцианской в Китае, стоической — в Греции, либо оружием материализма, как это пытался сделать Ван Чун в Китае или некоторые философы позднего периода в Греции, но в конце концов и тем и другим пришлось либо полностью сдать свои позиции, либо перевооружиться, вступив на тот же путь, что и религия. Так, в Греции платонизм превратился в неоплатонизм, в Китае лаочжуанизм — в даосизм. А помимо этого, на горизонте уже обрисовывались контуры новой силы: зарождалась эра христианства на Западе, буддизма во всей Центральной и Восточной Азии.

В такой атмосфере и совершился в Китае переход к особому, глубоко своеобразному миру феодального Средневековья.

*ГЛАВА 2.*

ДРЕВНЕИНДИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА(П. А. Гринцер)

ВВЕДЕНИЕ Древнеиндийская литература — понятие более широкое и сложное, чем просто литература индийской Древности. Будучи едва ли не ровесницей ранних литератур Ближнего Востока, древняя по типу литература Индии (а именно в таком типологическом значении мы и пользуемся по преимуществу термином «древнеиндийская») продолжала успешно развиваться вне рамок Древнего мира. Расцвет древнеиндийской драмы, лирической поэзии, прозы, активное взаимодействие древней литературной традиции с литературами, возникающими на новых индийских языках, приходятся уже на I тыс. н. э., даже на вторую его половину. И где бы ни проводить нижнюю границу древнеиндийской литературы — в VI, IX или XII вв. н. э. (здесь существуют разные точки зрения, и каждая имеет свои достоинства и недостатки), — ясно одно: она проходит далеко за хронологическими границами настоящего тома. Нам предстоит поэтому рассмотреть здесь лишь раннюю эпоху древнеиндийской литературы, условно ограниченную первыми веками нашей эры, — эпоху, которая была ознаменована созданием обширных религиозных сводов и древнего эпоса и в которую, несмотря на очевидные следы существования письменности, основной формой бытования литературных текстов была их устная циркуляция, передача по памяти.

Однако сложность понятия «древнеиндийская литература» связана не только с неопределенностью и протяженностью ее хронологических границ. Сложность эта обусловлена и тем, что древнеиндийская литература крайне неоднородна по своему составу и происхождению.