История всемирной литературы Т.2

Поэзия Тао Юань-мина обеспокоена нравственными проблемами. «Бедные ученые», для которых нет ничего выше правды, герои древности, неукоснительно соблюдающие требования долга, — вот чьему образу жизни всегда готов следовать поэт: «А кто говорит, что умерли эти люди? Далекая быль, — но путь их ясней с годами!» Сам Тао Юань-мин повторил и путь жертвенности, и путь бедности. Некогда, в III в. до н. э., храбрец Цзин Кэ пошел на смерть для того, чтобы освободить мир от тирана. Тао Юань-мин совершил свой подвиг разрыва с неправедной, обеспеченной жизнью, предназначенной ему по праву рождения. «Бедные ученые» жили независимо и не марали себя суетой погони за корыстью. «Кто сказал, будто людям примириться с бедностью трудно? Им примером далеким эти прежних лет мудрецы». И Тао Юань-мин выбрал бедность не потому, что она лучше безбедного существования: он тоже предпочел бы не нуждаться. Он выбрал правду, а с нею и бедность, всегдашнюю ее спутницу в этом несовершенном мире. Так стихи Тао Юань-мина служат пояснением его жизни, и о чем бы ни писал поэт, все это — и «Стихи о разном», и «За вином», и «Подражание древнему» — всегда отклик на современность, всегда объяснение жизненной его позиции. А она заключается в том, что человек на протяжении ограниченного малым сроком земного своего существования (ибо смерть означает конец всему) должен быть нравственным и приносить окружающим добро: «Не теряя мгновенья, вдохновим же себя усердьем. Ибо годы и луны человека не станут ждать!» Поэзия Тао Юань-мина, вдохновляя человека на подвиг бескомпромиссной, высоконравственной жизни, учила его спокойному взгляду на смерть как на завершение пути. Последние строки «Поминальной песни» поэта: «Как я смерть объясню? Тут особых не надо слов; Просто тело отдам, чтоб оно смешалось с горой!»

Тао Юань-мин

Старинный китайский портрет

В поэзии Тао Юань-мина нашло свое оригинальное выражение все лучшее, все самое нравственно высокое, что было накоплено китайскими поэтами за века до него. И наиболее ярко это проявилось в фантазии «Персиковый источник». Она состоит из прозаического предисловия и стихов, в ней рассказывается о том, как некий рыбак попал в счастливый крестьянский мир людей, пятьсот лет тому назад бежавших от гнета циньского тирана и ныне живущих так, что у них все равны и «государевых нет налогов».

В стихах Тао Юань-мина глубина и ясность мысли всегда соединены с поэтичностыо ее выражения.

Стихи небогаты внешними событиями, поскольку последних не так уж много в размеренной деревенской жизни поэта, но любое движение обыденной этой жизни могло бы вызвать интерес и душевное сочувствие даже одной своей безыскусной искренностью. Однако же за простотой этой, за непосредственностью общения с природой сокрыта мысль о самой человеческой жизни в смешении радости ее и горечи. И когда поэт говорит: «Жену я зову, детей мы берем с собою, И в добрый к нам день гулять далеко уходим», — наше впечатление не ограничивается милой этой незамысловатой картинкой, потому что выше рассказано о душевном состоянии поэта, о грусти и веселье его в бедности.

Образцом глубины, многослойности поэтической мысли могут служить многие стихи Тао Юань-мина. Среди ставших хрестоматийными стихотворений такого рода выделяется одно из цикла «За вином». Оно принадлежит к лучшим во всей китайской поэзии:

Я поставил свой дом

в самой гуще людских жилищ,

Но минует его

стук повозок и топот коней.

Вы хотите узнать,

отчего это может быть?

Вдаль умчишься душой,

и земля отойдет сама.

Хризантему сорвал

под восточной оградой в саду,

И мой взор в вышине

встретил склоны Южной горы.

Очертанья горы

так прекрасны в закатный час,

Когда птицы над ней

чередою летят домой!

В этом всем для меня

заключен настоящий смысл.

Я хочу рассказать,

и уже я забыл слова...

(Перевод Л. Эйдлина)

«Отшельник» Тао Юань-мин оказался отшельником особого рода, пришедшим к тем, кто в его понимании и были настоящими людьми. От чиновничьей суеты, от гоняющихся за корыстью и пустой славой он вернулся к труду в поле, к дружбе с крестьянами, к беседе с такими же, как он, «бедными учеными». И к этому воззвал в своих стихах. Влияние Тао Юань-мина на последующую китайскую поэзию огромно. Его творчество можно считать преддверием замечательной танской, а затем и сунской поэзии. Их высокое совершенство было обусловлено новаторскими для своего времени достижениями поэтического гения Тао Юань-мина.