История всемирной литературы Т.3

Петрарка первым стал изучать произведения древнеримских поэтов, сопоставляя различные списки и привлекая данные смежных наук, заложив тем самым основы классической филологии. Она надолго сделалась орудием исторической критики, которая, опираясь на филологическое истолкование текста, неуклонно прокладывала дорогу философскому рационализму. Но Петрарка был не просто филологом. Его обращение к античности было проявлением неприятия гуманистом феодально-сословного мира — его идей, верований, его культуры, воспринимавшейся Петраркой как бескультурье, как «варварство». В «Письме к потомкам» Петрарка утверждал: «С наибольшим рвением предавался я, среди многого другого, изучению древности, ибо время, в которое я жил, было мне всегда так не по душе, что если бы не препятствовало тому моя привязанность к любимым мною, я всегда желал бы быть рожденным в любой другой век и, чтобы забыть этот, постоянно старался жить душою в иных веках».

Идеологический конфликт гуманистов Треченто с окружающим их миром был глубоким и исторически существенным. В нем отражалась смена эпох. В условиях кризиса средневековых систем обращение к античности оказалось выражением современных и передовых тенденций в культуре Треченто. Научно-литературная деятельность Петрарки уже в 30-е годы влилась в общественно-политическую жизнь Италии и получила широкую поддержку передовых сил общества.

В апреле 1341 г. Петрарка был увенчан лаврами на Капитолии. Он воспринял этот несколько театральный и, по-видимому, им самим инспирированный акт не просто как общественное признание его талантов, но как освящение возрожденной античной традиции, рассматриваемой им как традиция национальной культуры Италии. Петрарка считал современных ему итальянцев прямыми потомками римлян. В восстановлении традиций Древнего Рима в общественной жизни и в литературе он видел закономерное возвращение к народным началам великой итальянской культуры, забытым в пору господства теологии, схоластики и феодального варварства. Деятельность Петрарки во второй период его творчества была направлена на то, чтобы помочь народу Италии познать самого себя, познавая свое великое прошлое. Эта идея легла в основу поэмы «Африка», книги «О знаменитых людях» и некоторых других латинских произведений. Сочинения, писавшиеся Петраркой на классической латыни древних, имели актуальный общественно-политический подтекст. Петрарковское увлечение античностью было одним из проявлений национального сознания передового народа европейского Возрождения.

Национальное возрождение Италии мыслилось Петраркой в духе демократической идеологии Ренессанса как возрождение республиканской доблести Древнего Рима:

О верность Брута, доблесть Сципионов,

Как сладок будет вам расцвет законов,

Когда до вас молва о них дойдет!

И, первый мужества оплот,

Фабриций наш как радоваться станет!

Он скажет: «Рим в величьи вновь воспрянет».

(LIII, перевод А. Эфроса)

Поэт-гуманист надеялся, что возрождение республиканского Рима превратит Италию «в самую благородную монархию». По мысли Петрарки, «высокий дух» нового правителя должен был стать историческим отрицанием современных ему государей и отрицанием феодально-сословных монархий. Корни этой ренессансной утопии уходили в действительность Италии XIV в. и переплетались с антифеодальными чаяньями народа. Идеал «высокого духа» предвосхитил идеи антифеодального восстания, поднятого в 1347 г. в Риме Кола ди Риенцо — почитателем и в известной мере учеником Петрарки. Узнав о перевороте, Петрарка сразу же отправил римскому народу «Поощрительное послание», в котором заклинал его стойко защищать завоеванную свободу. Политические стихотворения Петрарки, а также его письма, относящиеся ко времени римского восстания 1347 г., доказывают, что в это время поэт верил в историческую энергию народа и считал, что, соединившись с волей «нового государя», понимающего интересы «беззащитного простого люда», она может стать несокрушимой силой.

Литературно-эстетическая теория Петрарки сложилась на основе изучения поэтики античных писателей и как дальнейшее развитие эстетических концепций раннего Возрождения. Петрарка, так же как Данте и Муссато, долгое время считал аллегорию главным признаком всякой поэзии. В понимании большинства средневековых писателей аллегория должна была таить богооткровенные истины, а у Петрарки под покровами аллегоризма выступали истины вполне человеческие, и аллегория перестала быть символом трансцендентного.