История всемирной литературы Т.4

Следует отметить и творчество Мухаммадбади Малехо Самарканди (род. 1641). Ему, как гласит предание, отец разрешил посвятить себя поэзии лишь при условии, что он не будет писать касыды, прославляющие высокопоставленных лиц. Малехо стал поэтом. Но его главная заслуга — создание тазкире (антологии) «Музокир ула-схоб» («Словопрения друзей»). Малехо закончил его в 1692 г. Это произведение содержит сведения о 166 поэтах Средней Азии и Ирана XVII в., в приложении Малехо кратко упоминает о других 17 поэтах. Это тазкире интересно также тем, что в нем приводятся сведения о Сайидо и о ряде других поэтов, выходцев из низших слоев общества, о которых другие источники умалчивают.

Из книги Малехо мы узнаем, что поэты-ремесленники часто собирались в торговых рядах, в лавках, дома и вели жаркие научные и литературные споры.

О состоянии художественной прозы той эпохи можно судить по книге Ходжи Самандара «Дастур-ул-мулук» («Назидание государям»). Это дидактическое произведение создано в последней четверти XVII в. Оно состоит из 22 глав. Одна из них историческая, остальные — художественные повествования, синтезирующие черты, присущие таким творениям классического периода, как «Гулистан» Саади, «Бахористан» Джами и др. Ходжа Самандар излагает увлекательные и поучительные истории, расцвечивая их поэтическими строками. Привлекая внимание читателя, каждую главу, каждый раздел он неизменно начинает обращением «Мой дорогой!». Он проповедует благородные человеческие деяния, говорит о пользе путешествий. Особенно выделяются главы, посвященные справедливости, смелости, благородству. Автор предстает здесь как выдающийся гуманист своего времени. Книга написана простым языком, она сыграла заметную роль в развитии таджикской прозы.

Подъем литературной жизни продолжался до 80-х годов XVII в., затем наступила мрачная эпоха правления Аштарханида Субханкулихана (1680—1702), при котором чрезвычайно усилился религиозный фанатизм. Положение писателей стало крайне тяжелым, и часть из них в поисках средств к жизни и возможностей заниматься творческим трудом эмигрировала в Индию, ко двору темуридских султанов. В их числе были Муфид Балхи, Мунъим Бухораи, Ломеч Насафи.

Прогрессивная социальная и политическая тематика всячески ограничивалась. В литературе усилились религиозные и упадочные мотивы, идеи ухода от действительности. Правители и духовенство решительно пресекали малейшие проявления свободомыслия и жизнелюбия. Поэты Негматулло Самарканди и Машраб Намангани за свои прогрессивные идеи поплатились жизнью: они были зверски убиты.

*

Выдающимся представителем узбекской поэзии XVII в. был Машраб Бабарахим (1657—1711). Он родился в семье бедного ткача в Андижане. Потом семья переехала в Наманган, и мальчика отдали на воспитание ишану. Обвиненный в непокорности и вольнодумстве, Машраб был вынужден покинуть родные места и проводил время в бесконечных скитаниях — в Ходженте, Ташкенте, Самарканде, Бухаре, Балхе, Индии. Поэт-дервиш проповедовал пантеистически-суфийские взгляды. Он заслужил в народе громкую славу заступника угнетенных, что вызвало ненависть к нему реакционной части мусульманского духовенства. В 1711 г. Машраб по приговору высших мусульманских улемов (богословов) был повешен в городе Балхе. О жизни Машраба рассказывает созданная неизвестным автором и изобилующая легендами повесть «О безумце Машрабе». В этой книге приводится много стихотворений Машраба, но часто трудно отличить подлинные его стихи от многочисленных интерполяций. Известна также книга Машраба «Источник света», состоящая из толкования стихов Джалал ад-Дина Руми и нравоучительных рассказов.

Машраб писал стихи на двух языках — на фарси и узбекском; его газели и мухаммаса пронизаны пантеистическим содержанием, поэт резко разоблачает ханжество мулл. Любовная и гражданская поэзия Машраба проникнута фольклорными мотивами; его стихи искренни, просты по языку:

Без вина и без любимой в Мекку для чего пойду?

Что мне храмы и мечети — лавки ветхие, старье!

Ад вдвойне иль пять Иремовмне предложат — все равно!

Если нет свиданья с милой, ад — гнилье и рай — гнилье!

Я, поправ престол Аллаха, в сущность тайн его проник.

В небе мрак. Так что же сказать мне про земное бытие?

(Перевод В. Липко)

В стихах Машраба полностью развернута пантеистическая система Навои с его символикой: «бутон» как «бытие в самом себе» и «роза» как «сущее бытие», т. е. действительность, живая природа. Эта символика заполняет всю поэзию Машраба и выражает радостное, живое мироощущение, венчающееся обожествлением совершенного человека, стоящего в центре Вселенной.