История всемирной литературы Т.4

Изменения в самой системе литературы сказались на внутрирегиональных литературных связях. Ранее они затрагивали лишь сферу «высокой» литературы, создававшейся на литературном языке, общем для всего региона и, следовательно, не требовавшем перевода. Теперь же, по мере развития повествовательной литературы, в Корее и Японии появляется интерес и к китайским эпопеям XIV—XVI вв. Обращение к повествовательной литературе на байхуа и наличие нового читателя, не столь искушенного в китайском языке, особенно в его разговорном варианте, привели к необходимости художественных переводов, потребность в которых ранее не ощущалась. Именно в XVII в. появляются корейский, японский и маньчжурский переводы эпопеи Ло Гуань-чжуна «Троецарствие», в Корее переводятся «Путешествие на Запад», «Речные заводи». В Японии этого времени силен интерес к китайским историческим эпопеям — там переводятся «Повествование о династии Западная Хань» (изд. 1691) и «Записи событий обеих Ханьских династий», а также к китайским новеллам об удивительном,

откуда черпают сюжеты многие авторы простонародных книг (канадзоси).

Традиционные взаимосвязи Китая и Японии, развивавшиеся в области идеологии и «высокой» словесности, в XVII в. приобрели новый оттенок. Эти новые качества связаны не только с созданием целой Школы китайской науки в Японии, но и с приездом в Японию некоторых китайских ученых, покинувших родину в знак протеста против маньчжурского завоевания, например Чжу Шунь-шуя (1600—1682), который выступал против слепого следования конфуцианским канонам. Специфическими были и поездки китайских сановников — ученых литераторов — в Японию с просьбой помочь в борьбе с маньчжурами. Эти посольства описаны в китайской литературе, в частности в произведениях известного мыслителя XVII в. Хуан Цзун-си «Записки о горестном плаче за морем», «Записки о прошении войск в Японии», «Поэма об уходе из страны, объятой возмущением». Хуан Цзун-си запечатлел в них и бушующую стихию моря, и богатства японского города, где он побывал. Жизнь Нагасаки с его веселыми кварталами, где лунными ночами певички состязаются в игре на лютне, вызвала отвращение у китайского писателя, привыкшего к более скрытной жизни у себя на родине.

Перечисленные выше факты свидетельствуют о бесспорном усложнении связей между культурами прибрежных стран Восточной и Юго-Восточной Азии, о вовлечении в этот обмен словесными ценностями новых пластов художественного творчества.

Картина литературной жизни стран Восточной Азии в XVII в. осложняется с выходом на политическую арену маньчжуров. Они, начав писать на родном языке лишь в самом конце XVI в., пытаются создать в XVII в. свою литературу. Формирование ее проходило первоначально под влиянием монгольской письменности, но стремление к собственной государственности привлекло внимание маньчжуров к конфуцианскому учению (еще в годы борьбы с Китаем). Начали появляться переводы книг конфуцианского канона, исторических сочинений, а впоследствии даже эпопей и романов. Распространение среди маньчжур ламаизма привело и к установлению маньчжуро-монголо-тибетских культурных связей. При маньчжурах в Пекине учреждается школа тибетской словесности, которую возглавлял удзумчинский монгол Гомбоджав — блестящий знаток восточных языков и отличный стилист. Маньчжурская столица становится и центром печатания монгольских книг. Результатом этого, однако, был не расцвет собственного оригинального творчества, а лишь усиление переводческой деятельности. Разница между культурным уровнем маньчжур, завоевавших Китай, и многовековой литературной традицией покоренных китайцев была столь велика, что завоеватели, как это уже не раз бывало в истории Китая, постепенно все более попадали под культурное влияние самих китайцев. Они усваивали язык, манеру изложения, стиль, жанры. Творчество маньчжурских писателей и поэтов (их было сравнительно немного) вливалось в общий поток китайской литературы. В стихах жанра цы такого тонкого поэта-маньчжура, как Налань Син-дэ, родившегося в 1655 г., через десять лет после завоевания Китая, очень трудно уловить что-либо специфически маньчжурское.