История всемирной литературы Т.4

Лин Мэн-чу пытается отойти от излюбленных средневековыми новеллистами фантастических сюжетов, формулируя новый принцип видения мира: «Ныне люди удивляются чертям с воловьей головой или змеям-оборотням... Но не ведают, что в обычной жизни, находящейся в доступных взору и слуху пределах, гораздо больше странного и загадочного, не поддающегося объяснению». Однако писатель находился еще во многом под влиянием традиционного сказа. Поэтому даже в такой плутовской повести, как история Праздного Дракона, есть мотив чудесного рождения героя, в другой повести купцу помогает в торговых делах морская богиня, а герою повести о Черном генерале является во сне бодхисаттва Гуаньинь и предрекает встречу с пропавшей женой. В предисловии ко второму сборнику своих повестей Лин Мэн-чу специально обосновывает право беллетриста на изображение удивительного и необычного, а не только правдоподобного.

Еще дальше в разрушении фольклорного традиционализма идет драматург, теоретик театра и прозаик Ли Ли-вэн, автор сборника повестей «Немые пьесы» («У шэн си»). Ли Ли-вэн пародирует традиционные средневековые сюжеты. Он берет тему верной жены и заботливой матери-вдовы, столь характерную для древней и средневековой литературы, и как бы издевается над ней. Взяв рассказ о матушке философа Мэн-цзы, которая трижды меняла место жительства, так как ее сын начинал подражать недостойным соседям, Ли Ли-вэн переиначивает этот рассказ. Его повесть называется «Мужчина — мать Мэна, обучая сына, трижды переезжает». В произведении Ли Ли-вэна все снижено, в нем идет речь не о великом философе, а о безвестном человеке, имевшем пристрастие к хорошеньким мальчикам. Одного из них он превращает в свою «жену» (настоящая жена его умерла, оставив ему сына). Герой повести вскоре и сам умирает, юноша, переодетый в женское платье, подобно верной вдове, воспитывает «пасынка», так как перед смертью своего господина он поклялся хранить тому верность и воспитать его сына.

Традиционный сюжет получает здесь столь неожиданное разрешение, что и сам автор в заключительных строках пишет, что читатели наверняка будут смеяться над этим рассказом. И видимо, не без иронии он рассуждает о том, что «мужскую силу лучше расходовать по назначению, увеличивая количество подданных для императорского двора и продолжая род предков». Несмотря на внешне серьезный тон рассказа, произведение Ли Ли-вэна пронизано явно свободным от традиционных догм сознанием и ближе к европейским новеллам Возрождения, чем повести Фэн Мэн-луна или Лин Мэн-чу.

Ли Ли-вэн создавал свои повести уже в большем отрыве от устной сказовой традиции, чем его предшественники. Это заметно по отсутствию прологов, которые он заменяет авторскими философскими рассуждениями. В повестях Ли Ли-вэна наблюдается стремление к более полному раскрытию психологических состояний персонажей. Он то описывает страдания красивой женщины, отданной в жены «вонючему уроду», то переживания судьи, понявшего несправедливость вынесенного приговора (у предшественников Ли Ли-вэна судьи, как правило, не ведали душевных волнений).

В повестях Ли Ли-вэна чувствуется влияние драматургического опыта автора. Так, он сравнивает разодетого в женское платье мальчика с молодой героиней на сцене театра, про чиновников он пишет, что они разбирают дело о разврате с таким интересом, словно смотрят пьесу (вспомним аналогичные сопоставления новеллического повествования с театральной сценой у Лопе де Веги — современника Ли Ли-вэна). Сравнения эти еще неконкретизированные, но за ними уже чувствуется стремление отойти от традиции устойчивых шаблонов. При этом, например, в создании портрета персонажей Ли Ли-вэн остается еще целиком в рамках традиционного описания. Но и при условном трафаретном изображении персонажей Ли Ли-вэн все-таки придает героям новые черты. Так, у него появляются люди средние по своим способностям, а не прекрасные наружностью талантливые герои, как в прежних новеллах и повестях.