История всемирной литературы Т.6

Петефи хотел быть земным поэтом, создав рай наяву, а не в «тридесятом царстве» «несбыточных мечтаний» (стихотворения 1847 г. «Небо и земля», «Мудрствование и мудрость»). И землей его, опорой самого оптимизма была живая жизнь во всей целостности, в своих простейших и высших созидательных проявлениях. Не одна лишь всеочищающая гармония природы, не только выношенное веками народное убеждение в превосходстве жизни над смертью, любви над ненавистью, в нераздельности счастья личного и общего (об этом его стихи: «Мироненавистничество», 1846; «Звездное небо», 1847). Постепенно опорой становилась также освободительная борьба, эта практическая школа исторического творчества, создания земного рая: очеловечения самого человека. Этому историческому требованию и служила его поэтическая лирика, нерасторжимая, как легко убедиться, с философской. Тот же накал страсти, та же пытливость мысли, разве что более призывной и заостренной, прямо обращенной к слушателям разных званий и состояний, врагам и единомышленникам.

Неудивительно, что и по форме политические его стихи — почти всегда прямое обращение. Это либо обличительная речь, полная сарказма и насмешки («Дворянин», 1844), гневный и гордый вызов («Дикий цветок», 1944; «Магнатам», «Довольно!», 1848), окрашенный иногда словно мужеством отчаяния («Песня о черно-красном знамени», 1848, «Тиха Европа», 1849), либо же — вдохновенное ободрение, укоризна или призыв к близким и безвестным соратникам, друзьям («Венгерская нация», 1846; «Мужчина, будь мужчиной», 1847; «На виселицу королей!», 1848 и др.). В этих стихах и с этими стихами Петефи в прямом смысле выходил к живой народной аудитории — в зал, на улицу, на площадь, на трибуну; к реальному общественно-политическому действию, в котором, как он верил и доказал, поэзия тоже могла быть острым оружием. Его «Национальнаяа песня» (1848), первое произведение бесцензурной печати, которое во всеуслышание читалось всюду, по праву стала настоящей поэтической прокламацией революции. Стихотворение «Уважайте рядового» (1849), размноженное в виде листовок, распространялось как некое неофициальное приложение к боевому уставу революционной венгерской армии.

Пред лицом габсбургского произвола, а затем также либерально-дворянского соглашательства, в борьбе за действительное раскрепощение народа, в освободительной войне 1848—1849 гг. — во всех исторических перипетиях, в которых Петефи участвовал как вождь «мартовской молодежи», кандидат в Национальное собрание и офицер республиканской армии, выковался поэт-трибун, поэт — политический борец и революционный агитатор. Ковалась и соответствующая действенная, ораторски и разговорно-интонационная лирическая форма. Полнейшая самоотдача делу свободы: такую редко знала история литературы. Мало у кого удастся найти подобную сосредоточенность на судьбе народа, первоначально представляемого себе более туманно как «нация» вообще, а потом все определенно-демократичней: крестьянства, городских низов, революционеров. Их судьбой и борьбой он постоянно (и с разгаром революции все интенсивней) жил как человек и поэт.

За несколько лет Петефи довелось познать радость социально-гуманистических надежд и всю трудность реального их осуществления. Сколько щедрого света, торжествующей полноты жизни в его поэме «Витязь Янош» (1844), в этом еще раннем, сказочно-фантастическом предварении пути к счастью! Смелый и удачливый ее герой, простой крестьянский парень, поистине «одним махом», с непринужденной, дерзко-увлекательной легкостью сметал все препятствия, побеждая козни и соблазны, достигая страны фей и соединяясь с любимой. И какая суровая, почти трагическая атмосфера охватывает нас в отделенной от «Витязя Яноша» лишь четырьмя годами, но насыщенной опытом политической борьбы 1848 г. поэме «Апостол» (1848, полностью опубликована в 90-х годах). Взлетев со своим Янчи Кукурузой в страну фей, Петефи с мечтателем-бедняком Сильвестром проходит теперь все круги адских жизненных мучений, лежащие на пути к социальной справедливости, хотя — и в этом неизменный исторический оптимизм поэта, который становится здесь поистине героическим, — бесценной наградой за них служит гражданское возмужание.