История всемирной литературы в девяти томах: том шестой

Этот идеал Гейер воплощает в стихотворении «Родина мужей», напечатанном в первом номере «Идуны». Древний Север как бы противопоставляется здесь буржуазной Швеции XIX в., действительность которой не способствовала развитию личности в героическом плане, как оно мыслилось романтиками. Своеобразная, грозная красота богатырских характеров наиболее ярко проявляется в переломные моменты — Гейер, как и Эленшлегер, ставит проблему ломки жизненного уклада, смены религий и мировоззрений в эпоху борьбы отмирающего язычества и побеждающего христианства. Он создает собирательные образы Последнего Скальда, с величавым достоинством взирающего на закат своего мира, но не изменившего своим убеждениям, и Викинга, чей неукротимый дух борца со стихиями привлекателен своей первобытной силой. Но не они, а Свободный Крестьянин является воплощением идеала Гейера. Человек, сеющий хлеб на своей земле и защищающий эту землю, — основа основ жизни нации.

Сотрудничая с большим знатоком и собирателем фольклора А. А. Афцелиусом, Гейер возрождает традиции народной песни в «литературной» поэзии, пишет баллады. Стремление выявить выразительность стиха, слить его звучание с мелодией побеждает в лирике Гейера 30‑х годов. В стихотворениях Гейера преобладают зарисовки родной природы, элегические настроения («Вечер», «На море», «Речь и молчание», «Моя музыка»). Суета утомительной городской жизни противопоставляется величественной, проникнутой торжественным молчанием красоте природы («Салон и лес», «Ночное небо», «Слова старого гимна»).

Романтическое понимание народного характера проявилось также и в наиболее значительном научном труде Гейера, ставшем учебником для поколений деятелей шведской культуры — «Истории шведского народа» (1832–1836). Одной из последних его работ был том «Воспоминаний» (1834), где, описывая детские годы, автор уделяет большое внимание фактам, различным подробностям повседневных событий.

В творчестве Эсайи Тегнера (1782–1846) шведский романтизм достигает своего расцвета. На становление Тегнера — поэта оказали влияние английские поэты Мильтон и Макферсон. В меланхолической юношеской лирике Тегнера заметен след сентиментального Лиднера с его «монастырской романтикой» и эленшлегеровской исторической драмы. Национальное признание пришло к Тегнеру с созданием патриотической поэмы «Военная песнь ополчения» (1808). После сближения с деятелями «Готского союза» начинается наиболее плодотворный период его творчества. Увлечение мифологией сказалось в стихотворении «Время Асов», где он еще только нащупывал возможность использования древнескандинавской метрики и лексики в современной поэзии. Вместе с тем он выступал против идеализации старины. Так, в стихотворении «Корабль богов» мифологический «Скидбладнер» символизирует не безвозвратно ушедшее прошлое древней поэзии, а устремленность творческой мысли в будущее.

Свое представление об искусстве как наиболее высокой форме идеального бытия Тегнер развил в стихотворении «Перелетные птицы», где высказал взгляды, близкие кругу Аттербума. Но, признавая необходимость борьбы «фосфористов» за новую литературу против академической школы, Тегнер тем не менее осуждал их за «германизацию», т. е. теоретизирование, склонность к туманному, завуалированному выражению мысли. Основные пункты своей эстетической программы — требование ясности изложения, выразительности и гармонии — поэт формулирует в «Эпилоге» (1820). Его представлению о сущности бытия, о мире и природе («Огонь», «Песнь солнцу») присуща идея преемственности явлений в вечном круговороте жизни во вселенной. Он чувствует свою неразрывную связь со всем человечеством, которому раскрыты дружеские объятия поэта.

В поисках героического идеала Тегнер обращается к Байрону. Свободолюбивый дух мятежного Корсара живет в главных персонажах поэмы «Аксель» (1822). Однако здесь, в отличие от поэм своей молодости, Тегнер уделяет основное внимание не деяниям «великих», а судьбе простого солдата и его возлюбленной. Показанные как бы в отраженном свете, через восприятие отдельного человека, исторические события — походы Карла XII — приобретают живость и достоверность. Обратившись к древнескандинавской «Саге о Фритьофе», Тегнер шел, по его собственному признанию, вслед за Эленшлегером и Лингом. Перед Тегнером стояла сложная задача, которую он сформулировал в предисловии к «Саге о Фритьофе»: найти образ, соединяющий в себе «благородство, величие души, храбрость как существенные черты всякого героизма», а также придать характеру Фритьофа «ту жизненную свежесть, ту отвагу, ту дерзость, которые принадлежат или по крайней мере принадлежали национальному духу».