История всемирной литературы в девяти томах: том шестой

Если Инша отразил общеиндийский колорит, то суруровская локализация более конкретна: это особенно проявилось в обрисовке героев, реалий быта, пейзажа, общей атмосферы жизни Лакхнау и его окрестностей. Книга Сурура, несмотря на выспренные языковые конструкции, наличие в ней сверхъестественного, явилась важнейшим этапом на пути сближения литературы с жизнью, она заложила в прозе урду основы для будущего реалистического письма. Сурур сделал первую попытку использовать речевую характеристику для обрисовки героев и обстоятельств (усложнение лексики при перенесении действия в аристократический лакхнаусский двор и наоборот упрощение ее при описании низшей социальной сферы). Сурур нарушил плавное течение дастанного сказового повествования введением большого количества диалогов. Это было новаторством, так как эпическая художественная культура на урду, как и вся мусульманская светская культура вообще, по сравнению с индусской, была более монологична (она не знала, например драмы, и поэтому, когда в XIX в. стали переводиться на урду санскритские пьесы, все диалоги заменялись авторским повествованием). Напомним, что индусские авторы в своих прозаических произведениях тяготели к драматургическим приемам.

В целом индийские дастаны следует отнести к ранним формам романного творчества. При всей своей «восточной» специфике дастаны, подвергавшиеся литературной обработке и зафиксированные письменно в XIX в., во многом соотносимы с европейскими формами средневекового романа — рыцарского, авантюрного, куртуазного и т. д., сочетая в себе порой черты этих жанров или же в отдельных своих разновидностях соответствуя какой — нибудь форме ранней европейской романистики.

Начало истории новой литературы на языке хинди фактически можно отнести к 70‑м годам XIX в. Оно связано с творчеством Бхаратенду Харишчандры. Правда, еще в первой половине века Инша в предисловии к «Повести о рани Кетаки» говорил, что хотел «написать книгу, в которой не было бы слов из других языков, кроме хинди». Он исходил из реальной сложной языковой ситуации, когда существовало несколько весьма близких между собой диалектов — брадж, авадхи, кхари — боли и др., из которых первые два вошли в литературу (в Средневековье на них сложилась обширная поэтическая традиция). Кхари — боли — разговорный язык обширного ареала Северной Индии — воспринимался индийскими мусульманами как «язык Индостана» (хундустани), «язык индусов» (хиндави, хиндуи, хинди). В XIX в. по мере того, как кхари — боли начали использовать в литературно — художественных произведениях, за ним закрепилось название «хинди», а брадж и авадхи стали восприниматься как диалекты. Ввод в литературное обращение кхари — боли хинди ознаменовался одновременно активным пополнением его лексики из санскрита. Таким образом, кхари — боли дал жизнь двум литературным языкам Индии — урду и хинди, первый из которых — это обогащенный арабско — персидской лексикой и закрепленный в арабском шрифте кхари — боли, а второй — тот же, но обильно санскритизованный кхари — боли (шрифт девангари).

В становлении хинди как литературного языка большую роль сыграл Форт Вильям колледж, в стенах которого были созданы первые обработки эпических сюжетов. Среди сотрудников колледжа известны имена Садасукхлала (1746–1824), Инди Аллахана (ум. в 1878) и Лаллуджи Лала (род. в 1763). Первым произведением на хинди, оставившим заметный след в литературе, было «Прем Сагар» («Море любви», 1803) Лаллуджи Лала, в основу которого легла десятая книга «Бхагавата — пураны». Заслуга Лала в том, что он использовал один из самых популярных сюжетов — историю жизни Кришны, его детские и юношеские годы, его подвиги воина и политика — для создания прозаического произведения, показав тем самым художественные возможности живого разговорного языка.