История всемирной литературы в девяти томах: том шестой

В героях Нестроя нет той созерцательности, какая свойственна героям — «бездельникам» немецких романтиков — Тика, Эйхендорфа. Если, например, у Ф. Шлегеля праздность имела глубокий смысл как противоположность суете меркантильного века, то у австрийского драматурга праздность — всего лишь образ жизни молодого и остроумного, любящего наслаждения гуляки.

Снижение романтического или, вернее сказать, романтизированного образа (поскольку сюжетов в строгом смысле слова романтических драматург не касался) вообще характерно для Нестроя. У него острый глаз, трезвая мерка человеческих достоинств; потому персонажи его выглядят жизненно достоверными, а психологическое развитие их убедительно. Реалистическая обрисовка действующего лица обычно дополняется значащим именем. Все это можно наблюдать в целом ряде его «местных фарсов». Само название жанра указывает на реальную, конкретную почву творчества Нестроя.

До 40‑х годов социальные зарисовки в творчестве Нестроя даются без особой заостренности. Темой написанного в 1835 г. фарса «В подвале и в бельэтаже» является имущественное неравенство; богач Гольдфукс выведен здесь без всякой симпатии, и автор показывает, как недоброжелательно относятся к нему бедняки. Но Нестрой еще не делает вывода о том, что богатство и бедность закономерны для данного общественного устройства.

Гораздо более полно и ярко обозначилась общественная тема у Нестроя в комедии «Свобода в Медвежьем углу», написанной в 1848 г. непосредственно под впечатлением событий революции. Комедия состоит из двух частей: «Революция» и «Реакция». Как и предшествующие произведения Нестроя, она создана в традициях венского фарса, с обязательными превращениями и переодеваниями. В Вене еще до Нестроя существовал цикл комедий, высмеивавших нравы венского захолустья, — так называемая «Кревинклиада». В преддверии революции 1848 г. в ней усилились социальные мотивы. В период революции произведения, относящиеся к «Кревинклиаде», приобрели характер политической сатиры, и отчетливее всего это сказалось у Нестроя. В последней части комедии прямо выражено и сочувствие революции, и призыв не страшиться реакции, которая, как призрак, опасна лишь для тех, кто ее боится. Политическая комедия «Свобода в Медвежьем углу», — безусловно, крупнейшее из произведений Нестроя, написанных в 40–50‑е годы. В течение трех месяцев «Свобода в Медвежьем углу» успешно шла в Вене. Когда в октябре 1848 г. была восстановлена цензура, комедия Нестроя была снята со сцены.

Творчество Франца Грильпарцера (1791–1872) развивалось особым путем, резко отличаясь от творчества драматургов, связанных с традицией народного театра. Грильпарцер представляет в австрийской литературе преимущественно высокую трагедию, в жанровом отношении преемственно связанную с драматургией классицизма. Он не раз высказывал свое восхищение мастерами французской классицистической драмы и поддерживал ее эстетические принципы, вплоть до знаменитых трех единств. Он совершенно не обращался к современным сюжетам, черпая материал главным образом из средневековой истории или античных мифов.

Однако и основная проблематика драм, и прежде всего трактовка человеческой личности у Грильпарцера рождены эпохой романтизма. Характерно и другое: романтик Грильпарцер почти не связан (за исключением первой драмы «Праматерь») с немецким романтизмом. Он ищет свое решение общеромантических проблем, и это решение во многом объясняется историческими условиями австрийской действительности.

Гнетущая атмосфера меттерниховской Австрии несомненно оказала влияние на формирование мировоззрения Грильпарцера. Несмотря на то, что он сам страдал от цензурных ограничений и запретов, он принимал эту систему. Ощущая гнет, он отверг революцию 1848 г., направленную против этого гнета. Компромисс с реакцией, оторванность от каких — либо общественных движений эпохи сужали возможности его таланта.

Первая драма Грильпарцера «Праматерь» (1817) преемственно связана с жанром немецкой романтической «трагедии рока» (З. Вернер, А. Мюльнер). Однако если немецкие «трагедии рока» давно забыты, то «Праматерь» сохранила видное место в австрийской драматургии (на русский язык она была переведена А. Блоком). Секрет жизненности драмы в том, что Грильпарцер далеко вышел за рамки сложившегося жанра, ибо в его драме тему рока как бы зачеркивает тема борьбы против рока. Яромир — главный герой драмы — носитель наследственного греха, он — последний в роде, над которым должен свершиться приговор судьбы. Но он представлен в борении; он утверждает себя как личность, в конце пути сам выбирает своей жребий, хотя этот выбор и совпадает с предначертанием рока. Яромир борется и терпит поражение. В этом находило художественное преломление мироощущение современного человека, как оно сказалось в написанном почти одновременно «Шильонском узнике» Байрона, а позднее было воплощено в лирике Ленау.