История всемирной литературы в девяти томах: том восьмой

Творчество Выспяньского настолько своеобразно, что не привело к созданию какой — либо школы или течения, реализующего его творческие принципы. Он оставался в драматургии своей эпохи явлением ярким, но одиноким.

Драматургия конца XIX — начала XX в. развивалась преимущественно в русле реалистической драмы, не избежавшей соприкосновения с натурализмом. Малоплодотворными оказались попытки Пшибышевского создать некий натуралистически — символистский драматургический синтез. В драмах Пшибышевского («Золотое руно», 1901; «Снег», 1903; «Пир жизни», 1909; и др.) варьируется один и тот же конфликт: между фатальным эротическим стремлением и чувством долга, приводящий к трагическим последствиям.

Вершиной реалистической драматургии были драмы Габриэли Запольской «Мораль пани Дульской» (1907), «Их четверо» (1912), «Панна Маличевская» (1912) и др. В этих трагифарсах и «трагедиях глупых людей» (так определяла свои произведения Запольская) проявляется ее наблюдательность, прекрасное знание нравов мещанской среды. Главное в них — разоблачение насквозь лживой и ханжеской морали. Драмы Запольской отличают прекрасное знание законов сцены, умелое развитие действия, живой диалог и язык, великолепно передающий индивидуальные черты персонажей. Ее произведения заняли прочное место в репертуаре польских театров.

Весьма заметно в драматургии тех лет и творчество Тадеуша Риттнера (1873–1921). В его драмах («В маленьком доме», 1904; «Глупый Яков», 1910; «Волки среди ночи», 1916; и др.) соединяются психологический реализм, меткость и блестящая сатира в воссоздании быта и нравов мещанской среды с символикой и тонким лирическим настроением.

Особое место занимает драматургия Кароля Хуберта Ростворовского (1877–1938). По рождению и воспитанию принадлежавший к помещичьей среде, он всю жизнь был связан с националистическими и клерикальными кругами. Однако его исторические драмы «Иуда из Кариота» (1913), «Кай Цезарь Калигула» (1917) и др. заслуживают внимания. Ростворовского интересовали «вневременные» проблемы власти, революции, смысл существования, которые ставились им в его психологических и аллегорических драмах — притчах. Обращаясь к известным евангельским и историческим сюжетам, драматург толковал их по — своему, стремясь выявить психологические, исторически оправданные мотивы поведения героев.

Размах революционного рабочего движения в стране, особенно в годы революции 1905–1907 гг., способствовал возникновению революционно — пролетарского литературного течения.

В период революции активную пропагандистскую и политическую деятельность (на страницах легальных и нелегальных журналов и газет «Глос», «Пшегленд сполэчны», «Сполэченьство», «Справа работнича», «Пшегленд социал — демократычны», «Пшегленд работничы», «Червоны штандар», «Трыбуна» и др.) развивает группа радикальных писателей и публицистов, деятелей СДКПиЛ и ППС-левицы — Я. В. Давид, Ю. Мархлевский, А. Варский, Ю. Брун, Т. Радваньский, В. Налковский, Б. Хертц, Я. Глясе и др. В статье «Пролетариат и художники» (1905) В. Налковский, характеризуя позиции группы, писал: «Мы понимали, что борьба нашей группы была лишь литературной формой массовой борьбы пролетариата с буржуазным гнильем».

Наиболее непосредственным выражением настроений революционных масс и вместе с тем социалистических тенденций в литературе были стихотворения и революционные песни. Их авторами были как анонимные поэты, так и поэты — участники рабочего движения: деятели СДКПиЛ Л. Домский и Ю. Красный, поэтесса Мария Марковская (она перевела на польский «Песню о Соколе» М. Горького), поэт Бруно Винавер, написавший «Рабочую марсельезу», а в соавторстве с видным деятелем СДКПиЛ Радваньским издавший сборник сатирических стихов «Конституция с нагайкой» (1905).

Революционно — пролетарская поэзия была боевой агитационной поэзией, стремившейся вызвать революционный энтузиазм пролетариата, мобилизовать на борьбу. Стихи и песни публиковались на страницах печати, в листовках и прокламациях, издавались отдельными сборниками («Песни пролетариата», 1903; «Песни труда и борьбы», 1905, и др.). Характерной чертой этой поэзии является ее романтическая приподнятость, часто воплощаемая в устоявшихся в революционной поэзии образах — символах, словах — сигналах: весна, рассвет, буря, гроза, ураган, пожар и других, олицетворяющих революцию. Излюбленный образ этой поэзии — гордо реющее над рабочими демонстрациями, над баррикадами, тюрьмами, над всем миром алое знамя, «окрашенное кровью народа». Романтические средства изображения, революционная символика передавали революционную устремленность пролетарской поэзии в будущее и активность ее лирического героя.