История всемирной литературы в девяти томах: том второй

Кушанская держава втянула различные племена и народы в общественное и религиозно-культурное общение. При этом в связях активную роль играл Великий шелковый (караванный) путь, по которому шла интенсивная торговля между Западом и Востоком. Купцы часто были посредниками культурного обмена в самых отдаленных друг от друга странах.

В период наибольшей активности кушанов зороастризм бактрийцев, тохаров, шаманизм и другие культуры племен и народов Средней и Центральной Азии перестали отвечать целям правящей верхушки. Во II в. покровительство правителя Канишки буддизму в Тохаристане способствовало его распространению. Но этот процесс был весьма длительным у разных народов. Так, среди тибетцев буддизм стал распространяться лишь в VII в.

Буддизм содействовал влиянию индийской и отчасти китайской культуры в Центральной Азии. Тибетцы и уйгуры в большом количестве переводили индийские буддийские сочинения с санскрита на свои языки, часто вводя в них локальные мифы и элементы народного творчества. Так, например, характеристика общего для многих этнических групп (тюрков, монголов, тибетцев) верховного божества Неба переносится на Будду, «не имеющего ни начала, ни конца». Буддийские тексты религиозного содержания хранились в монастырях. И хотя их язык был официально-клерикальным, они представляют интерес для изучения истории литературной традиции.

Иранское влияние на цивилизацию Центральной Азии шло главным образом через манихейство, которое проникло в Восточный Туркестан и Китай. Еще до широкого распространения буддизма вдоль Великого караванного пути сторонники Мани, подвергшиеся у себя на родине, в Иране, гонениям, нашли приют в Центральной Азии. Особенно большие следы манихейство оставило в культуре уйгуров, которые были одним из самых развитых народов Центральной Азии в Средние века, имели высокую городскую культуру, письменную литературу на уйгурском и других алфавитах. Сохранившийся в переводе на уйгурский язык манихейский религиозный памятник «Хуастуанифт» (покаянная молитва манихейцев) написан ясным, хорошим языком и является, очевидно, самым ранним литературным произведением древних тюрков. Более многочисленны буддийские памятники на уйгурском языке. До нас дошли и памятники на уйгурском языке христианского содержания (христианство несторианского толка проникло из Ирана в Восточную Азию, в среду тюркоязычных народов, в VI в.).

Многочисленные буддийские памятники на уйгурском языке, переведенные главным образом с китайского, тибетского, санскрита и тохарского языков, положили начало формированию философско-дидактического стиля уйгурского литературного языка. Позднее уйгурская литература оказала воздействие на монгольскую. Принято считать, что известная тюркская поэма XI в. «Кутадгу билиг» явилась прототипом монгольского варианта этого памятника.

В предшествующий уйгурам период литература развивалась на другом литературном тюркском языке, руническая письменность которого восходит, несомненно, к устному народному творчеству. Об этом свидетельствуют фольклорные мотивы и языковые средства обширного круга орхоно-енисейских (рунических) надписей: различного рода поэтические, ораторские, правовые, обиходные формулы и поэтически окрашенная лексика.

Эпический период старой монгольской литературы в наиболее яркой художественной форме синтезировался в «Сокровенном сказании» (1240), текст которого включает в себя многочисленные «устные письма», пословицы, поговорки, «словесные родословия», отрывки исторических песен, т. е. местный фольклор.

В дописьменный период в Тибете можно отметить широкое развитие народного творчества, о чем, в частности, свидетельствуют дошедшие до нас записи мифов, например, в тибетских рукописях из Дуньхуана и в переделанном виде в буддийских сочинениях.

Ранние тибетские переводы буддийских текстов с санскрита, китайского, хотанско-сакского языков относятся к первой половине VII в. Создается указатель к первому варианту тибетского буддийского канона, будущему Канджуру. Представлениями буддизма насыщены и религиозная поэзия Миларэпы, и его жизнеописание (намтар), принадлежащее его ученику Рэчунгу, а также дидактические произведения Сакьяпандиты и Потопы и многочисленные апокрифы-жития тибетских правителей и проповедников. Очевидно, в конце рассматриваемого периода начинает складываться знаменитый героический эпос о Кэсаре (Гэсэре), ставший впоследствии общим культурным наследием тибетцев и монгольских народов Центральной Азии (Гэсэриада).