История всемирной литературы в девяти томах: том второй

Примерно с XI в. в армянской агиографии наблюдается новый подъем, отмеченный интенсивным ростом житий и мученичеств, расширяется сфера их применения, появляются разнообразные формы. В XII–XIV вв. в этом жанре преобладает пышный риторический стиль, в то же время в агиографию проникают житийные памятники «народного» направления, число которых в последующие века все более возрастает.

Благодаря деятельности Григора Вкайасера (Мартирофил), Григора Малого Вкайасера, Нерсеса Шнорали, Нерсеса Ламбронаци, собиравших и переводивших древние жития, армянская литература обогатилась памятниками раннехристианской литературы; некоторые памятники были переведены заново, был восполнен частичный перевод V в. жития святых отцов. Наряду с сирийскими и греческими памятниками достоянием армян становятся памятники латинской литературы. Так, Нерсес Ламбронаци в 1179–1180 гг. переводит на армянский язык «Диалоги италийских отцов» Григория Великого.

Агиография этого периода играла большую роль в становлении и развитии художественного стиля, художественного мышления и эстетического вкуса средневекового человека.

Историческая проза V в

Художественное начало отчетливо проявилось в древнеармянской историографии, точнее, в исторической прозе, которая занимала доминирующее положение в древнеармянской литературе. Начиная с V в. четко определились главные особенности армянской исторической прозы, характерные как для эпохи ее наивысшего расцвета (вторая половина V в.), так и для последующих периодов вплоть до XVIII в. Прежде всего значительная часть произведений армянских писателей-историков является ценнейшим первоисточником не только для истории армянского народа, но и для истории тех государств, стран и народов, с которыми судьба сталкивала армян на протяжении многих веков, — Вавилона и Ассирии, Греции, Рима и Византии, Парфянской и Сасанидской Персии, грузин и агванов (кавказских албан), арабов, тюрков-сельджуков, монголов и турков-османов.

В большинстве случаев древнеармянские авторы, излагая исторические факты и события, придавали им определенную художественную окраску. Поэтому, как совершенно справедливо отметил М. Абегян, изучение древнеармянской исторической литературы весьма важно и с точки зрения становления армянского художественного мышления, развития прозаических жанров и поэзии. Не исключено, что древнеармянская историческая литература унаследовала эту особенность от греческой античной историографии. Но, с другой стороны, она была обусловлена армянской действительностью V в. Исторические условия той эпохи предопределяли не только основные направления оригинальной словесности, но и самый стиль изложения и форму осмысления исторического материала. История и искусство, исторические события и художественный вымысел в этих произведениях переплетаются так тесно, что нередко трудно определить, где кончается одно и начинается другое. Причем художественность ни в коей мере не умаляет достоверности исторических сочинений. Создание их для древнеармянских авторов не было самоцелью. Древнеармянская историческая проза была обращена к насущным запросам общественно-политической жизни эпохи и к будущему, ее авторы, каждый по-своему, в условиях иноземного господства стремились содействовать пробуждению национального самосознания народа, воспитанию его в духе героических традиции прошлого.

Хотя произведения древнеармянской исторической прозы написаны по заданию представителей отдельных княжеских родов, они отражают не историю того или иного княжеского рода, а важные события жизни всего армянского общества, всей страны. Правда, в них немало страниц отведено истории церкви, жизнеописанию ее деятелей, богословским спорам, житиям святых и т. д. Но армянская историческая проза V в., как и последующих периодов, в целом проникнута подлинным гражданским пафосом, что роднило армянских авторов с античными историками.