История всемирной литературы в девяти томах: том второй

Ведь стоит мне хоть на чуть-чуть из церкви отлучитьсяДа пропустить заутреню — ну мало что бывает! —Как уж пойдут, как уж пойдут попреки да упреки:«Где был ты при каждении? Отбей поклонов сотню!Где был, как пели кафисму? Сиди теперь без хлеба!

Где был при шестопсалмии? Вина тебе не будет!Где был, когда вечерня шла? Прогнать тебя, да все тут!»И даже этак: «Стой и пой! Да громче! Да душевней!Чего бормочешь? Не ленись! Рот не дери впустую!Да не чешись, да не скребись, да не скрипи ногтями!»(Перевод М. Гаспарова)

В целом ряде стихотворений Феодор Продром рисует злосчастную участь образованного человека, который со всей своей ученостью неспособен себя прокормить; он с завистью принюхивается к запаху жаркого, которым тянет из жилья соседа — безграмотного ремесленника; он выслушивает попреки жены, со дня свадьбы не видевшей от него ни одного подарка. Маска поэта-попрошайки, то плачущего о своих горестях, то смеющегося над своей ненасытностью, пришлась по душе великому множеству византийских стихотворцев: подражателей и продолжателей у Продрома было много. Выросла целая «продромическая» литература, среди которой не так легко выделить подлинные сочинения Продрома. Если мы вспомним, что Феодор был как раз современником западноевропейских вагантов, носивших ту же маску шутовского бродяжничества и попрошайничества и под защитой этой маски позволявших себе такую же непривычную непринужденность перед лицом авторитетов средневекового общества, — факты византийской литературы окажутся внутри широкой историко-литературной перспективы.

Плодом светских тенденций византийского культурного развития был возврат к античной форме любовно-авантюрного романа. Форма эта, однако, подвергается существенной перестройке, переходя из области прозы в область поэзии. Еще «Повесть об Исминии и Исмине» Евматия Макремволита написана, как и позднеантичные романы, цветистой, ритмизированной риторической прозой; но «Роданфа и Досикл» Феодора Продрома — роман в стихах: прозу сменяют ямбические триметры. Примеру Феодора следует его современник и почитатель Никита Евгениан, автор романа «Повесть о Дросилле и Харикле». Сюжетная схема византийских романов остается верной античному образцу: в центре стоит страстная, чувственная, но и возвышенная любовь прекрасной и девственной четы, загорающаяся с первого взгляда, сберегаемая в бедственных испытаниях и невообразимых приключениях, затем увенчиваемая счастливым браком. К этой схеме византийские писатели добавляют как украшение фольклорные мотивы, а также игру символов и аллегорий в средневековом вкусе. Особую роль играют риторические описания (экфразы). Вот как Никита Евгениан описывает красоту героини:

Была подобна дева небу звездномуВ плаще, сиявшем золотом и пурпуром,Накинутом на плечи ради праздника;

Статна, изящна и с руками белыми;Румяна, словно роза, губы алые;Глаз очертанье черных совершенное………….…Нос выточен изящно; ровный ряд зубовСверкает белоснежной нитью жемчуга;

Бровей изгибы, словно лук натянутый,Грозят стрелой Эрота, полной радости;И молоком, как будто в смеси с розою,Подобно живописцу, все раскрасилаПрирода это тело совершенное…(Перевод Ф. Петровского)

Эллинский восторг перед телесной красотой, создавший для своего выражения тысячелетнюю риторическую традицию, неразрывно сплетается в таких экфразах с византийской тягой к роскоши, к декоративному избытку, к словесному потоку, переливающемуся через край. В сравнении с античным романом византийский роман характеризуется большим лиризмом и меньшей повествовательностью; действие отходит на задний план, между тем как экспрессивные описания и гиперболизированные излияния чувств почти становятся самоцелью.