История всемирной литературы в девяти томах: том второй

Открытие около Херсонеса мощей римского епископа I в. Климента послужило поводом для создания Кириллом комплекса из трех взаимосвязанных произведений: во-первых, повествования об обретении мощей, которое следовало традициям византийской агиографии, во-вторых, торжественной проповеди о деяниях Климента, в-третьих, стихотворной похвале (гимну) этому подвижнику. Это произведение (без гимна) дошло до нас в виде «Слова на перенесение мощей преславного Климента». Благодаря этим сочинениям Кирилла память о Клименте Римском почиталась у болгар и других православных славян, в том числе и на Руси. Кирилл, очевидно, писал и полемические сочинения, отражавшие его неоднократные богословские дискуссии. «Житие Кирилла» упоминает о его полемике с иконоборцами, с сарацинами (арабами-магометанами). Подробно описывается защита Кириллом славянской письменности и богослужения в споре с венецианскими «треязычниками». В связи с этим следует заметить, что в Западной Европе (частично в самой Византии) существовало убеждение, что только три языка являются достойными для богослужения и всякой книжности — древнееврейский, греческий и латинский. Римская курия вообще отстаивала универсальные достоинства латинского языка. Деятельность Кирилла и Мефодия заключалась в том, чтобы ввести «славянский» язык в число «священных» языков, утвердить новую славянскую книжность в качестве равноправной по отношению к тем, которые признавались «треязычниками», и создать надежные предпосылки возникновения славянского литературного языка. Кириллу удалось посрамить венецианское духовенство. Он говорил: «Как вам не стыдно принимать во внимание только три языка, а прочие народы и племена заставлять быть слепыми и глухими? Мы же знаем много народов, имеющих письмена […] на своем языке». В этом своем утверждении Кирилл имел возможность опереться на церковно-политические традиции Византии, которая в отличие от Рима, принудительно распространявшего латынь, в это время не препятствовала развитию книжности и богослужения на различных языках, поощряя в данном случае и язык «славянский». Кирилл говорил «треязычникам», что, кроме славян, известны своей письменностью «армяне, персы, авазги (абхазцы), иверы (грузины), сугдеи (аланы из Сугдеи), готы (крымские готы), авары, турки, хазары, арабы, египтяне, сирийцы и многие другие». Здесь очень ясно выделяется широта гуманистических и культурных представлений Кирилла, его убежденность в равенстве народов. В полемике с «треязычниками» он назвал правомочными языки не только христианских народов, но также и народов иных вероисповеданий, даже тех, с духовенством которых он сам полемизировал раньше (арабы, хазары). Победа Кирилла в этой дискуссии была первым и важным опытом утверждения европейской значимости славянской книжности.

После трех лет деятельности в Великой Моравии Кирилл и Мефодий отправились в Рим, чтобы известить папу о своей миссии и получить его поддержку в борьбе с немецким духовенством. По пути они посетили славянское княжество Паннонию, которое в церковном отношении зависело от латино-немецкого духовенства из Зальцбурга. Но паннонский князь Коцел в своей столице Блатнограде хорошо принял Кирилла и Мефодия. Они гостили в Паннонии около 6 месяцев. Князь Коцел изучил и полюбил «славянское письмо». По его повелению Кирилл и Мефодий обучали этому письму около 50 учеников. Далее, двигаясь через Венецию (где произошла упомянутая выше полемика с «треязычниками»), братья достигли Рима, где их торжественно принял папа Адриан II (867–872). Папа повелел отслужить литургию на «славянском» языке и признал «славянские книги». Но в Риме Кирилл вскоре заболел и умер, гроб его установили в базилике св. Климента. После смерти брата вся деятельность Мефодия была посвящена тяжелой и неравной борьбе с немецким духовенством.