Читаем История всемирной литературы в девяти томах: том второй полностью

Прежде всего в достаточной степени универсальна и всеобща хронологическая граница, отделяющая изучаемую эпоху от периода Древности. Есть известное единство и в членении — в рамках всемирной литературы — этой огромной, тысячелетней эпохи, т. е. выделение Средневековья Раннего и Средневековья Зрелого. Однотипен и во многом един характер этих больших периодов в разных литературах мира, т. е. направленность там литературного процесса, особенности участвующих в нем литератур, набор и сам тип памятников каждой конкретной литературы и т. д. Так, известно, например, что Зрелое Средневековье характеризуется расцветом лирической поэзии, главным образом любовной. Действительно, мы находим ее у арабов и персов, у провансальцев, французов, немцев и англичан, но также и у японцев. Арабы, конечно, могли влиять не только на персов, но и на провансальцев, а те — на своих северных соседей, но в Японии любовная лирика возникла самостоятельно. Или другой пример. Для Зрелого Средневековья, особенно для XI–XIII вв., типичен любовно-рыцарский роман и близкая к нему романическая поэма. Мы находим соответствующие памятники и на Западе (у французов, немцев, англичан, испанцев, византийцев), и на Ближнем Востоке (у персов), и в Закавказье (у грузин и азербайджанцев), и в Восточной Азии (у японцев). В одних случаях перед нами результат влияний и заимствований, в других — проявление общих закономерностей.

Общим для разных регионов мира был и состав литературы, т. е. круг тех памятников словесности, которые в то время в понятие литературы включались. Так, философский трактат, историческая хроника, житие святого, религиозное поучение, описание животных или минералов, рассказ о путешествии или разрозненные заметки «от скуки» входили в состав литературы и во Франции, и в Индии, и в Японии — наряду, конечно, с лирическим стихотворением, поэмой, романом, пьесой и т. п. Общими были и иерархия литературных памятников, их деление на «серьезные» и «незначительные», на «высокие» и «низкие».

Единство мировой литературы изучаемой эпохи обеспечивалось также многообразными, многонаправленными литературными связями, которые стали теперь во многом иными, чем в Древности.

Наконец, единство мировой литературы в Средние века подкрепляется и сходством движения отдельных литератур, т. е. сходством в развертывании внутринациональных литературных связей, последовательностью возникновения определенных жанров, чередованиями литературных подъемов и замедлений литературной эволюции и т. д. Сходные черты обнаруживаются и в характере перехода отдельных литератур и литературных регионов от эпохи Древности к Средневековью.

В период Средних веков глубокую трансформацию претерпели литературные традиции Древности во всех культурных зонах Старого Света. Полного разрыва с этими традициями, конечно, не произошло, и деятели Зрелого Средневековья неоднократно провозглашали «возврат к древности», по не происходило и простого повторения этих традиций. Степень разрыва с Древностью наиболее ощутима в греко-римской зоне мировой культуры. Во время набегов варваров, а затем в феодальных усобицах гибли рукописи, разрушались культурные ценности, прерывались традиции античной образованности. Как заметил Ф. Энгельс, говоря о Европе, «Средневековье развилось на совершенно примитивной основе. Оно стерло с лица земли древнюю цивилизацию, древнюю философию, политику и юриспруденцию, чтобы начать во всем с самого начала. Единственным, что оно заимствовало от погибшего древнего мира, было христианство и несколько полуразрушенных, утративших всю свою прежнюю цивилизацию городов» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 360). Остатки античной образованности сохранились главным образом на периферии рухнувшей римской империи — в Ирландии, Сирии, Египте. Такого разрыва с Древностью не было, например, в литературе Китая, но и там древние традиции развивались в новых условиях (в частности, в обстановке дальнейшего укрепления конфуцианства и распространения буддизма.). Еще меньшей степень разрыва с традициями Древности была в срединной зоне мировой культуры, особенно в Индии. В последней санскритская литература при переходе к Средним векам не меняет существенным образом своих традиций. Но начинается новый этап ее развития, который можно было бы назвать «авторским».

Перейти на страницу:

Все книги серии История всемирной литературы в девяти томах

Похожие книги

Расшифрованный Пастернак. Тайны великого романа «Доктор Живаго»
Расшифрованный Пастернак. Тайны великого романа «Доктор Живаго»

Книга известного историка литературы, доктора филологических наук Бориса Соколова, автора бестселлеров «Расшифрованный Достоевский» и «Расшифрованный Гоголь», рассказывает о главных тайнах легендарного романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго», включенного в российскую школьную программу. Автор дает ответы на многие вопросы, неизменно возникающие при чтении этой великой книги, ставшей едва ли не самым знаменитым романом XX столетия.Кто стал прототипом основных героев романа?Как отразились в «Докторе Живаго» любовные истории и другие факты биографии самого Бориса Пастернака?Как преломились в романе взаимоотношения Пастернака со Сталиным и как на его страницы попал маршал Тухачевский?Как великий русский поэт получил за этот роман Нобелевскую премию по литературе и почему вынужден был от нее отказаться?Почему роман не понравился властям и как была организована травля его автора?Как трансформировалось в образах героев «Доктора Живаго» отношение Пастернака к Советской власти и Октябрьской революции 1917 года, его увлечение идеями анархизма?

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Документальное
На рубеже двух столетий
На рубеже двух столетий

Сборник статей посвящен 60-летию Александра Васильевича Лаврова, ведущего отечественного специалиста по русской литературе рубежа XIX–XX веков, публикатора, комментатора и исследователя произведений Андрея Белого, В. Я. Брюсова, М. А. Волошина, Д. С. Мережковского и З. Н. Гиппиус, М. А. Кузмина, Иванова-Разумника, а также многих других писателей, поэтов и литераторов Серебряного века. В юбилейном приношении участвуют виднейшие отечественные и зарубежные филологи — друзья и коллеги А. В. Лаврова по интересу к эпохе рубежа столетий и к архивным разысканиям, сотрудники Пушкинского дома, где А. В. Лавров работает более 35 лет. Завершает книгу библиография работ юбиляра, насчитывающая более 400 единиц.

Александр Ефимович Парнис , Владимир Зиновьевич Паперный , Всеволод Евгеньевич Багно , Джон Э. Малмстад , Игорь Павлович Смирнов , Мария Эммануиловна Маликова , Николай Алексеевич Богомолов , Ярослав Викторович Леонтьев

Литературоведение / Прочая научная литература / Образование и наука
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное