История Второй мировой войны. Блицкриг

Гитлер пошел еще дальше. Он заключил с новым правительством соглашение, согласно которому немецкие войска были переброшены в Румынию для реорганизации румынской армии и охраны нефтяных районов. Румыния видела в этом соглашении наилучшую защиту от дальнейших незаконных действий со стороны русских. Для Гитлера же оно значило больше. С тех пор как в июле он в первый раз подумал о возможности войны против Советского Союза, Румыния стала для него плацдармом для наступления на восток.

Высказывание Молотова, который в большой речи о внешней политике 2 августа заявил о том, что Советский Союз не может удовлетвориться достигнутыми до сих пор успехами, усилило подозрения Гитлера и укрепило его решение. Имея за спиной такого опасного соседа, он считал невозможным вступить в решающую схватку с Англией. Ему казалось, что будет гораздо лучше самому выбрать момент начала войны с «бесчувственными вымогателями» на Востоке, быстро использовать ударную силу германских вооруженных сил и навязать русским свою волю. Он считал, что для подготовки таких планов у него еще имеется достаточно много времени. Англия, оставшаяся единственным противником Германии на западе, не представляла пока никакой опасности, а Соединенные Штаты, по мнению Гитлера, смогут оказывать Англии существенную помощь лишь примерно через два года. А до того времени можно было свободно ликвидировать угрозу с тыла на востоке. Гитлер нисколько не сомневался, что ему и здесь придется вести только «молниеносную войну». Осуществление «плана Барбаросса», война против Советского Союза – вот что стало лейтмотивом его политики. Однако итальянский союзник вопреки ожиданиям Гитлера значительно помешал проведению этой политики.

5. Ведение Италией войны на Средиземном море и в Восточной Африке

Весьма показательно, что, начиная с момента вступления Италии в войну, использование итальянских вооруженных сил никогда не проводилось Муссолини на основе своевременного ориентирования военных инстанций и надлежащих тщательных приготовлений и не соответствовало ограниченной мощи вооруженных сил. Муссолини, по его собственным словам, вверг 10 июня 1940 г. Италию в войну потому, что «ему было нужно несколько тысяч убитых, чтобы он мог как участник войны сесть за стол мирной конференции». Он заверял озабоченного начальника генерального штаба вооруженных сил, что «в сентябре все кончится». Мысль о том, как следует вести войну, если, вопреки ожиданиям, Англия не будет сразу побеждена Германией и не проявит уступчивость, не беспокоила ни Муссолини, ни его военных советников; первого по той причине, что он вообще не собирался вести никакой войны, а последних потому, что они были убеждены в недостаточной подготовке Италии к войне и, следовательно, считали для Италии невозможным принять в ней участие. После того как эти советники, выполняя свой долг, еще до объявления войны Франции и Англии указали Муссолини на абсолютную непригодность его военной машины, они успокоили себя надеждой, что прогноз Муссолини оправдается (см. карту 3 на стр. 150).