История второй русской революции

Когда 11 июня «Рабочая газета» сообщила, что петроградские меньшевики решили устроить в «ближайшем будущем массовое политическое выступление пролетариата для организованного протеста против поднимавшей голову контрреволюции и политики авантюристического затягивания войны», то сама «Рабочая газета» выразила недоумение по поводу такого козыря, выброшенного ленинцами. На заседании 14 июня это предположение превратилось в действительность, причем большевики, демонстративно ушедшие из заседания при обсуждении и принятии съездом резолюции, осуждающей демонстрацию 10 июня, вновь вернулись, приняли участие в обсуждении демонстрации 18 июня и заявили, что они будут в ней участвовать под своими лозунгами, которые тут же перечислили[12]

. «Правда» повторила это заявление в еще более определенной форме: «Мы пойдем на демонстрацию 18-го числа для того, чтобы бороться за те цели, за которые мы хотели демонстрировать 10-го числа». Для еще большей наглядности «Правда» напечатала тот самый призыв к низвержению «десяти министров-капиталистов» и т. д., который она должна была выбросить из номера 10 июня. Газета констатировала, что впечатления делегатов в рабочих кварталах и в полках «подействовали на них освежающе после потока кадетских речей, услышанных ими на съезде», и Церетели в 24 часа переменил свою тактику. «Известия» подтверждали догадку «Правды», найдя теперь, что общий враг — не ленинцы, а «контрреволюционеры». «Дело народа», «Новая жизнь» тянули ту же песню о необходимости «сурового предостережения» по адресу «контрреволюции».

Одновременно с этим на даче Дурново уже была начата или, точнее, продолжалась подпольная работа для подготовки нового выступления. 12 июня в рабочих кварталах была распространена повестка «революционного комитета», организовавшегося в этом гнезде анархистов; рабочие делегаты приглашались на «экстренное заседание чрезвычайной важности». «Правда» напечатала 14 июня заявление Петербургского комитета социал-демократической партии, призыв центрального совета фабрично-заводских организаций и статью Сталина, в которых большевики отмежевывались от работы «революционного комитета», требовали выхода из него членов-большевиков и непризнания его рабочими организациями. Но, перепечатывая призыв 10 июня, «Правда» в то же время определенно становилась на сторону тактики, усвоенной обитателями дачи Дурново.

По сведениям, сообщенным Либером в заседании съезда 14 июня, во главе организации, совещавшейся в количестве 94 на даче Дурново, стоял «никому неведомый вождь большевиков и анархистов», подполковник Гаврилов. Либер намекал, что под флагом крайних левых течений здесь ведется ультраправая «контрреволюционная работа».

14 июня состоялось собранное исполнительным комитетом совещание членов полковых и батальонных комитетов Петроградского гарнизона в составе 800 человек. После прений была принята резолюция о подчинении решению Совета: «Только за Советом признавалось право выводить на улицу целые воинские части». Но при этом делалась оговорка: «За каждым солдатом как гражданином сохраняется право участия в любой демонстрации и манифестации, организуемой с ведома исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов какой бы то ни было партией или группой».