История взлетов и падений

«Все, кто считает, что мужчина не нуждается в сильной эрекции, просто ничего не знают о мужчинах, — говорит Мелмэн. — По долгу службы я часто сталкиваюсь с работниками муниципальных органов Нью-Йорка. У нас есть контракт с программой городского страхования здоровья. По большей части это крепкие мужчины, занятые физической работой, — водители автобусов и поездов метро, разнорабочие и так далее. Но я привык к тому, что эти мужчины у меня в приемной плачут. Первый раз, когда рассказывают, что не могут добиться эрекции. А второй раз после лечения, когда говорят, что теперь они «все могут». И что бы там ни говорила Леонора, я еще не видел ни одной жены, которая не была бы рада этим переменам».

«В чем я согласен с Леонорой, — продолжает он, — так это в том, что у некоторых мужчин есть психологические проблемы во взаимоотношениях с женщинами и что, просто вернув им эрекцию, этих проблем не решить. Вот почему мы всегда проводим психологические тесты, а после направляем этих мужчин по мере надобности к конкретным специалистам. Однако сексуальная терапия вызывает у меня определенные сомнения. Я специально интересовался результатами пациентов, которых мы туда направляли. По сути лишь одному человеку из сорока она и вправду помогла. Однажды меня попросили выступить редактором специального номера журнала по вопросам секса и терапии супружеских отношений. Я решил проанализировать в нем эффективность всех видов терапии эректильной дисфункции, медицинских и прочих. Я попросил нескольких сексологов, включая Хелен Сингер Каплан[258]

, которая возглавляет крупнейшую мировую клинику секстерапии, прислать мне данные по своей работе. Однако все они отказались это сделать. Я вовсе не хочу сказать, что они — шарлатаны. Тем не менее они не хотят публиковать свои данные. Урологи же публикуют их, поскольку наш метод дает результат. А пациенту нужны результаты, то есть эрекция, и они хотят иметь ее как можно скорее. Такова человеческая природа. Но даже если это не общечеловеческая природа, то уж точно природа мужчины».

Сегодня стало куда проще откликаться на запросы этой природы. В секс-анкете МИСМ было девять вопросов. А сегодня агенты «Пфайзер» оставляют в приемных врачей анкету под названием «Каталог сексуального здоровья мужчины», в которой фигурирует лишь пять вопросов. Ответив на них, надо подсчитать баллы. Если вы набрали меньше 22 баллов из 25, то получаете совет: «Вам следует обратиться к врачу». По меркам «Пфайзер», любой мужчина, набравший по результатам этой анкеты менее 88 %, имеет сексуальные проблемы и нуждается в рецепте на «виагру». Некоторых урологов это смущает. «Эректильная дисфункция, которая действительно является болезнью, отличается от так называемой эректильной дисфории, то есть подавленного настроения и общей неудовлетворенности, — говорит Джеймс Бэрейда. — Меня беспокоит то, что границы между этими понятиями стираются». Тифер бы с ним согласилась.

Впрочем, один из ее поклонников, директор Института Кинси Джон Бэнкрофт, английский психиатр с сорокалетним стажем работы в качестве сексолога, мог бы напомнить ей об отсутствии обоснованных научных фактов, которые бы подтверждали заявления психотерапевтов о том, что эректильная дисфункция носит исключительно психогенный характер. «Мы просто переключились с одного мифа на другой, — сообщил мне Бэнкрофт в 2000 году на научно-исследовательской конференции Общества изучения проблем импотенции. — Ученые не должны оперировать мифами и стараются этого не делать, однако порой они соглашаются с мифами, которые им удобны. Когда у урологов не было методов лечения эректильной дисфункции, они были готовы поверить, что за ней всегда стоят психологические причины. Но когда они научились излечивать это заболевание, то решили поверить в миф о том, что эректильная дисфункция «всегда возникает из-за проблем с сосудами». Это не означает, что все урологи — злодеи. Скорее их можно назвать практичными, но уж никак не злодеями».