История западной философии

А чистой кровью не окроплялся алтарь,Но было это величайшей скверной среди людей:Вырвав жизнь, поедать благородные члены[47].

Однажды он говорил о себе цветисто, как о Боге:

Друзья! Вы, что живете в большом городе на берегах золотистого Акраганта,На самом акрополе, радеющие о добрых делах,Вы – почтенные гавани для чужестранцев, не ведающие худа,Привет вам! А я – уже не человек, но бессмертный бог для вас —Шествую, почитаемый всеми как положено,

Перевитый лентами и зеленеющими венками:Ими – едва лишь я прихожу в цветущие города —Почитают меня мужчины и женщины. Они следуют за мной– Тьмы и тьмы – чтобы выспросить, где тропа к пользе:Одним нужны предсказания, другие по поводу болезнейВсевозможных спрашивают, чтобы услышать целительное слово,Давно уже терзаемые тяжкими муками.Да, что я напираю на это? Будто я делаю что-то важное,Если превосхожу смертных, гибнущих от множества напастей людей[48]

.

В другой раз он чувствует себя великим грешником, искупающим свою нечестивость:

Есть оракул [~рок] Необходимости (Ананкэ), древнее постановление богов,Вечное, скрепленное, словно печатью, пространными клятвами:Если какой-нибудь демон (божество) осквернит свои члены кровью [~убийством] по прегрешению,<И> следуя <Ненависти>, поклянется преступной клятвой,– Из тех, кому досталась в удел долговечная жизнь —Тридцать тысяч лет скитаться ему вдали от блаженных,Рождаясь с течением времени во всевозможных обличьях смертных [существ],Сменяя мучительные пути жизни.

Мощь Эфира гонит его в Море,Море выплевывает на почву Земли, Земля – к лучамСияющего Солнца, а Солнце ввергает в вихри Эфира.Один принимает от другого, но все ненавидят.По этому пути и я иду ныне, изгнанник от богов и скиталец,Повинуясь бешеной Ненависти…[49]

В чем состоял его грех, мы не знаем; может быть, там не было ничего, что мы могли бы счесть очень тяжелым. Ибо он говорит:

Горе мне, что неумолимый день не сгубил меня раньше,Чем я изобрел своими губами гнусные дела [мясо]едения!

От листьев лавра – совершенно воздерживаться!Несчастные, трижды несчастные! Не прикасайтесь к бобам![50]

Таким образом, он, вероятно, не совершал ничего худшего, за исключением того, что жевал листья лавра или с жадностью ел бобы.

Самый знаменитый отрывок у Платона, где он сравнивает этот мир с пещерой, в которой мы видим только тени реальных предметов, находящихся в светлом мире наверху, был предвосхищен Эмпедоклом. Происхождение этого сравнения надо искать в учении орфиков.

Лишь немногие – по-видимому, те, которые воздерживаются от греха на протяжении многих перевоплощений, – достигают, наконец, вечного блаженства в обществе богов:

А под конец они[51] становятся прорицателями, песнопевцами, врачами,И вождями у живущих на земле человеков,Откуда вырастают в богов, всех превосходящих почестями.Живущие у одного очага и сотрапезники других бессмертных,Свободные от человеческих страданий, несокрушимые[52].