Историки Рима

Едва Югурта убедился, что последние ряды римлян миновали его передовых, он тут же занял перевал, с которого сошел Метелл, послав туда примерно две тысячи пехотинцев, чтобы в случае отступления гора не послужила неприятелю убежищем, а после и оплотом. Затем звучит сигнал, и нумидийцы внезапно бросаются на врага. Одни разят замыкающих, другие нападают слева и справа, ожесточенно теснят и наседают и повсюду стараются расстроить римские ряды. А из наших даже те, кто оказывал решительное сопротивление, были совершенно беспомощны в этой беспорядочной схватке, потому что несли жестокий урон от ударов, сыпавшихся издали, сойтись же вплотную и нанести ответный удар никак не удавалось: стоило римской турме броситься в наступление, нумидийские всадники, заранее наученные своим царем, тут же отступали, да не вместе и не в одном направлении, а все порознь, врассыпную. Так, если предупредить вражескую погоню они и не могли, то, пользуясь численным преимуществом, обходили рассеивающихся врагов с тылу и с флангов. Если ж ближе и удобнее для бегства были холмы, чем ровное поле, нумидийские кони, привычные к горам, с легкостью исчезали между кустарников и деревьев, тогда как наших озадачивала и останавливала крутизна.

LI. В целом все это являло картину пеструю и неверную, позорную и жалкую. Одни, отбившись от своих, отступают, другие гонятся за ними. Никто не помнит ни места своего в строю, ни своего знамени. Где захватила опасность, там каждый и обороняется, защищая собственную жизнь. Щиты, копья, кони, люди, враги, свои — всё вперемешку. Нет уже ни планов, ни приказов — повсюду царит случайность. Так протекла большая часть дня, а исход битвы был по-прежнему неясен.

Все изнемогали от усталости и зноя, и наконец Метелл, заметив, что натиск нумидийцев слабеет, мало-помалу собрал своих, вновь построил их в ряды и выставил четыре когорты легионеров против вражеских пехотинцев, которые истомились и засели на высотах. Одновременно он заклинал воинов не терять мужества и не отдавать победы врагам, которые уже бегут, тем более что у них, римлян, нет ни лагеря, ни укреплений, им некуда отступать, вся их надежда — в оружии.

Впрочем, не медлил праздно и Югурта: он объезжал и ободрял своих, возобновляя бой, и сам с отборным отрядом поспевал повсюду; помогая тем, кто нуждался в помощи, нападая там, где враги дрогнули, а где они были тверды, сдерживая их напор издали.

LII. Так состязались два великих полководца, равные друг другу силою духа, но не силами в борьбе: Метеллу помогало мужество воинов и не благоприятствовала местность, Югурта был удачлив и счастлив во всем, кроме солдат. В конце концов римляне, убедившись, что надежного укрытия для них нет и что от решительной схватки враг уклоняется, а вечер между тем уже близок, ринулись, исполняя приказ, прямо вверх, по склону холма. Нумидийцы не смогли удержать вершину и были разбиты наголову. Погибли, однако ж, немногие, большинству сохранило жизнь собственное проворство и еще то, что враг не был знаком с округою.

Тем временем Бомилькар, которому, как мы сказали выше, Югурта поручил слонов и часть пешего войска, выжидает, когда Рутилий пройдет мимо, и не торопясь сводит свой отряд на равнину. Пока легат поспешает к реке, куда его отправил командующий, нумидиец спокойно — в согласии с обстоятельствами — выравнивает боевую линию, ни на миг не выпуская врага из-под наблюдения. Ему доносят, что Рутилий остановился и хранит полное спокойствие, но шум, доносящийся оттуда, где ведет битву Югурта, крепчает, и Бомилькар, опасаясь, как бы легат, догадавшись, что происходит, не поспешил на помощь своим, размыкает ряды, — которые прежде, чтобы заградить дорогу врагу, держал тесно сомкнутыми, не полагаясь на доблесть солдат, — и в таком порядке приближается к лагерю Рутилия.

LIII. Внезапно римляне замечают густое облако пыли. Поле, засаженное деревьями, закрывало обзор, и сперва они решили, что это ветер вздымает сухой песок, но потом, видя, что облако не меняет очертаний и все приближается (по мере приближения войска), поняли, в чем дело, поспешно разобрали оружие и, повинуясь приказу, выстроились перед лагерем. Когда нумидийцы были уже совсем рядом, враги с громким криком ринулись друг на друга. Неприятель держался лишь до тех пор, пока рассчитывал на помощь слонов, но животные запутались в ветвях деревьев, разбрелись и были окружены поодиночке, и нумидийцы тут же ударились в бегство, и почти все спаслись, побросав оружие, под прикрытием холмов и темноты, которая уже наступала. Четыре слона были захвачены живыми, все прочие — числом сорок — убиты.