Истреби в себе змею

От этих невесёлых мыслей Серпенту оторвал елё уловимый шорох, донёсшийся из-за прикрывавшего вход в пещеры густого полога листвы - сюда шли люди. "Ага, - подумала Змея, подбираясь, - вот и хозяева этих подземелий. Поздороваемся…". Сидевшая рядом Мэй встала и отряхнула джинсы от налипшего на них сора. Серпента осталась сидеть на травяном холмике, всем своим видом выражая оскорблённое достоинство гостя, которого непонятно почему заставляют торчать у порога.

Зелёный занавес зашелестел, пропуская сухощавого светловолосого мужчину и старую женщину в чёрном. Серпента едва заметно вздрогнула и поднялась с земли.

– Это она, - жёстко произнёс Алан, бросив быстрый взгляд на змеиное ожерелье.

Эухенья молчала, но её глаза были красноречивее слов - Змее стало не по себе. Мэй ощутила резкий энергетический всплеск. Нет, это был не удар - скорее это походило на рукопожатие, которым обмениваются при встрече мужчины, пробуя крепость рук.

Секунды разматывались бесконечной лентой, обвивая раскалённые клинки взглядов. Серпента хотела что-то сказать, но тут лиственный полог пробило гибкое мальчишечье тело.

– Мэ-э-э-эй!!!

– Хайк… Хай-й-йк!

Волчонок бросился вперёд так стремительно, что едва не сбил Серпенту с ног - при всей своей нечеловечески быстрой реакции Змея успела лишь чуть посторониться.

– Мэй…

– Хайк…

– Я же говорил ему, - пробормотал Алан, - что мы найдём его подружку…

Миктекасиуатль промолчала, только на её тёмном, словно вырезанном из дерева лице промелькнула лёгкая тень улыбки.

Серпента оставалась Серпентой - она очень быстро опомнилась.

– Мы пришли с севера, - сдержанно сказала Змея. - Мы пришли к вам. И похоже, - она посмотрела на крепко обнявшихся Мэй и Хайка, - нам здесь рады…

– Рады не тебе, - Эухенья медленно покачала головой, - рады ей.

– Вот как? - глаза Серпенты недобро блеснули. - И почему же это?

– Я знаю тебя, - голос Алана звучал сухо и ровно, но в нём чувствовалось напряжение натянутой струны, - и я знаю о тебе, Змея. И мать Эухенья - она тоже знает: я рассказал.

– А теперь я и сама видела, - добавила Миктекасиуатль, - и знаю: он рассказал мне правду.

– Я не понимаю, - Серпента лихорадочно соображала, что же ей делать. - Мы пришли с севера, оттуда, где людей-индиго гонят, как диких зверей, а вы…

– Тебе нет здесь места, Змея, - слова Матери-Ведуньи были каменно тяжелы. - Ты можешь подкрепиться и отдохнуть - мы не откажем путнику в ночлеге, - но остаться - нет.

– Но почему?

– В тебе слишком много зла, - бесстрастно объяснила ведьма, - и я не хочу, чтобы это зло вползало под своды моих пещер. Тебе нет здесь места, Змея, - повторила она.

– Хорошо, - Серпента умела держать удар, - я уйду. Мы уйдём.

– Нет. Ты - уйдёшь, она - останется. Их, - Эухенья посмотрела на прижавшихся друг к другу Мэй и Волчонка, - нельзя разлучать. И ты ещё не до конца отравила эту девочку - она ещё сможет стать человеком.

"Какая глупость! - подумала Змея с бессильной злостью. - Если бы я только знала, что её приятель здесь… Хаос бы побрал эту дурацкую детскую любовь… Какая глупость - вытаскивать эту бестолковую девчонку из немыслимых передряг, и так нелепо её потерять! Какая глупость…".

Серпента чувствовала, как в ней растёт и набухает тёмная ярость, однако холодный разум индиго взял верх. Змея видела, кто

эти двое, и хорошо понимала: против этой пары ей не выстоять и нескольких секунд. И старик, и ведьма сильнее её, а уж если они вдвоём…

– Хорошо, - повторила она, едва сдерживаясь, - я уйду. Но я вернусь, - и голос её сорвался на шипение. - Я вернусь…

Лицо Алана дрогнуло. Он хотел ответить, но Миктекасиуатль остановила его.

– Послушай меня, Змея, - тебе этого больше никто не скажет. Да, ты сильна - очень сильна, и ты многое можешь. Но ты пьёшь из запретного источника, и тебе придётся за это платить. Нельзя черпать силу Тьмы и не раствориться в ней без остатка. Подумай, Змея, пока ещё не поздно.

– Не пугай меня, ведьма, - Серпента стиснула пальцами маленькую змеиную головку с крошечными бусинками глаз. - У меня своя дорога, и поводыри мне не нужны. И никому не советую становиться на моём пути! - Последние слова она почти выкрикнула, резко повернулась и пошла к реке, не оглядываясь и даже не посмотрев на притихшую Мэй.

– Может, зря мы с ней так? - тихо спросил Алан, провожая взглядом удаляющуюся фигуру предводительницы ньюменов. - Может быть, нам надо было разрешить ей остаться? Она ведь сильная - настоящая магиня… От неё могла быть польза.

– Да, она сильна, - согласилась Эухенья, - но сила эта слишком недобрая. От неё куда больше вреда, чем пользы. Серпенту нельзя было здесь оставлять - юные души нестойки, и легко могут поддаться соблазну. Всевластие - это ведь так заманчиво… А если тебе говорят, что ты выше и лучше других, и что ты имеешь право смахнуть этих других, как пыль, - это подобно яду, Алан. И этот яд нельзя пробовать на вкус - он может понравиться.

– А ведь она действительно вернётся, - задумчиво произнёс Старик, - и вернётся со злом…

– Всё может быть, - ведьма чуть пожала плечами. - Будущее - оно вероятностно.