Исцеление человека

Все это время продолжались регулярные 40-минутные пробежки (в том числе и на 32-й день) по парку Лесотехнической академии, в очень крутом ритме шла повседневная производственная штатная работа, проходили большие ответственные выступления перед крупными аудиториями (в том числе и перед тысячной – на юбилейном вечере М.А. Дудина в Доме офицеров 20 ноября), случилась и очень трудная командировка в Москву 26-27 ноября на конференцию во Всесоюзный Дом детской книги – с заглавным докладом о современном состоянии детской литературы (который надо было сначала и подготовить), с проведением в ЦК ВЛКСМ 6-часового совещания Всесоюзного совета КСП (председателем которого я был избран), и т д. За это же время написаны статьи для «Ленинградской правды», для «Литературной газеты», для Библиографического указателя «Библиотеки поэта», для Сборника авторских песен и выполнено немало иных работ, требовавших серьезного внимания (например, авторская доводка большой статьи о В. Высоцком для «Вопросов литературы» и др.).

В данной повышенной энергетичности в период полного голодания и заключен главный интерес этого проведенного на себе оздоровительного эксперимента. Дело в том, что перекрыв такой канал поступления энергии, как пища, я подключился к иным, нетрадиционным энергоканалам, использовав их в должной мере, позволив организму пройти прекрасный очистительный цикл, но – в противоположность другим голодающим – испытывая в этом положении не мучения тела и духа, но, напротив, состояние комфорта.

Конечно же, я лишил себя многого, и соблазны окружали меня, но в самом акте лишения, подавления содержался великий философский акт. Суть его в том, что основным пороком и искусом как каждого отдельного человека, так и человечества в целом является жажда гурманства, наслаждения, удовлетворение тех низших потребностей (в том числе и нравственных), которые прямой дорогой ведут к их незыблемому приоритету по отношению к истинно человеческим ценностям, во-первых, к быстрому преждевременному разрушению физического здоровья, во-вторых (от объедания, температурной изнеженности, отсутствия мускульного напряжения и т д.). Наша цель – не аскетизм, наша цель – полнота человеческого бытия, но именно человеческого, а не преимущественно животного. И этот урок ограничения, который я себе преподал, имел и серьезное нравственное, антропологическое, смею сказать, социально-философское значение.

Трудности самого процесса голодания тоже следует отметить. Объективная: длительное, непривычное лишение очень широкой шкалы тех богатых ощущений, которые несут с собой еда и напитки. Особенно это чувствовалось во время немалого числа застолий. Оскудение эмоциональных поступлений пытался возместить многообразием музыки через аппаратуру высшего класса электроники. Субъективная: навязчивые, назойливые предупреждения, сожаления и «сочувствия» по поводу определенного моего похудения со стороны подавляющего большинства окружающих, которые полагают искони и незыблемо, что основной признак здоровья – щеки, лежащие на плечах, брюшко, выпирающее из брюк. Это «сочувствие» преодолевалось поддержкой узкого круга единомышленников, твердостью жены и, главное, собственной верой в правоту фундаментальных принципов, опиравшейся уже на немалую прежнюю практику, на нынешнее великолепное самочувствие и на хорошие объективные показатели.

Какие же нетрадиционные (надеюсь, пока) виды энергии целенаправленно использовались в период этого эксперимента?

II. Дополнительные каналы энергии

1. Энергетическая подпитка непосредственно от природы

При всем том, что написанное ниже может показаться людям, впервые столкнувшимся с этим феноменом, невероятным, фантастическим, не умещающимся в Рамках наших обыденных знаний и представлений (как это было первоначально и со мною), все это уже миллиарды лет используется живыми существами и тысячи, очевидно, лет известно определенной категории людей. Речь пойдет о прямом, минующем пищевой трактат, извлечении, усвоении и переработке энергии из природы, в которую мы погружены.

Как конкретно я лично столкнулся с этим процессом? В августе 1981 г., в один из воскресных дней я с удовольствием побежал в долгий путь по своим излюбленным Кавголовским холмам; бежал два часа весьма живо и быстро, сплошь да рядом применяя ускорения (особенно на подъемах). Потом два часа свирепо парился, время от времени выскакивая наружу, в деревенской баньке: избив один веник о себя, потом другой – о трех красоток, затем – о мелких детишек, затем еще один о себя и т д. Итого, четыре часа подряд весьма тяжелой физической работы (два – бег по холмам, плюс два – крутой парилки до малинового цвета). Как старый тренер и практический в прошлом борец – самбист, имевший немало поводов для регулировки своей весовой категории перед соревнованиями, я знал, что подобная нагрузка ведет к серьезной сгонке веса, вплоть до четырех-пяти килограммов.