Исцеление человека

"Не знаю, как у вас, у меня прочно засело в подкорочке: лечить надо не симптомы, а причину. Упаси Бог просто заглушить анальгинчиком головную боль! Голову, может, и спасешь, а желудок потеряешь, или еще что... А из такого представления рождается устойчивое неприятие симптоматического лечения, неуважение к нему. Вся Европа ходит себе в аптеку уже лет сто и - как зубы утром почистить - прикупает по пути на работу упаковочку панадола на всякий пожарный. А мы все гадаем, темные, откуда же берется их нестирающаяся улыбочка?"

Да, симптоматические препараты не убирают причину болезни. Панадол просто снимает боль и снимает жар. Солпадеин - мощный анальгетик (эффективное обезболивающее средство). Колдрекс - препарат для простуженных и гриппующих. Это безрецептурные лекарства - и они не предназначены для того, чтобы лечить болезнь. Как это ни странно звучит, но солидная британская фирма разработала и производит эти лекарства для взрослых людей. Добавим - для цивилизованных (см. выше). То есть тех, которые не больны, простите, хроническим невниманием к здоровью, а предпочитают поддерживать огонь в очаге своего самочувствия. Человек не должен мучиться, пока он идет на прием к врачу". Вот такие, вполне "цивилизованные", советы. Чуть что не так (перепил, не был на свежем воздухе, у ребенка режутся зубы - это примеры из Л. Дашковой), так тотчас "шарахнул по самочувствию" таблеткой панадольчика или парацетамола ("братишки панадола" - стилистика Л. Дашковой) - и лады (моя попытка подделаться под оную стилистику).

Да вот "лады" ли? В немецком "самолечебнике" подход иной. Началась, к примеру, резь в глазах и воспалились веки, так нужно избегать яркого света и промывать глаза теплой водой.

То же примерно рекомендовалось в лечебнике "Друг семьи" (1896г.), но промывать надо настоем шиповника или чая, то же примерно советует и современный сборник по народной медицине (1992 г.), но промывать следует либо настойкой василька синего, либо костянки каменистой, либо ромашки аптечной. И т.д. и т.п. Убрать причину, то есть воспалительный процесс, а не только неприятные ощущения от него - вот принцип по-настоящему цивилизованного самолечения, за которое я и ратую.

Исподволь, невзначай мы задели тему книг, посвященных самолечению. У меня на книжных полках стоят десятки содержательных томов вышеозначенной тематики. Вероятно, в большинстве - это дельные издания, иначе я, бегло осмотрев их на книжных лотках, не стал бы покупать. Но пользоваться ими нелегко, так как они внутренне хаотичны, порядок их логического построения случаен, внутренней структуры не имеет. Написаны по принципу "А вот еще...". Одной из первых и лучших таких книг является сохраняющий немалую ценность "Лечебник" П. Куреннова. Советы этого лекаря в седьмом поколении основаны на громадной личной практике, и ему можно простить аморфность построения: оказавшись в эмиграции, в Америке, он, как в копилку, бросал в свой справочник все рецепты в том порядке, в котором вспоминал их, лишь бы не пропали. Но как понять нынешних целителей, не удостаивающих нас, к примеру, даже алфавитного порядка в перечне рекомендованных ими трав? То ли полагают, что у нас феноменальная память, запомним все с первого раза, то ли мы по каждому конкретному поводу должны всю книгу снова и снова листать от начала и до конца?..

Эту страницу я пишу утром 6 октября 1994 года: за окнами дачного дома беспредельное, без облачка, синее небо, рдеет бабье лето - золотая осень: огненно-красные листья черноплодной рябины контрастно и эффектно смотрятся на фоне сочной зелени кустов сирени, весь оранжевый, как в меднотканом панцире, стоит рослый дубок, едва колышутся под легким ветерком светло-желтые поникшие листья гигантской березы: какая благодать разлита в мире!..

Но далеко не все деревья смогли встретить и увидеть этот тихий солнечный день: 4-го и 5-го октября повсеместно в наших северных местах злобилась отчаянная буря, пришло подлинное стихийное бедствие. Вчера около пяти вечера я совершал свою пробежку через лес к Финскому заливу, бежал, как через мертвую зону после исполинской битвы: тропу тут и там преграждали павшие, в прошлом поднебесные ели; они лежали, воздев к небу высоченные черные корни, вывороченные из земли; неоднократно приходилось обегать брошенные наземь неохватные березы, громоздящиеся рядом с зияющими, как белые сломанные кости, их бывшими стволами. Обычно кроткий залив являл собой грозную картину, претендующую на кисть Айвазовского: шумный вал катился за валом, загибая пенистые шапки на верхушках волн. Сотни метров поваленной линии темных электрических столбов вдоль железной дороги наглядно иллюстрировали силу порывов бушующего вторые сутки ветра...