Исцеление любовью

А имел ли домашний очаг вообще какое-нибудь значение для Джесса? И как мог человек, крайне собранный, целеустремленный и умеющий всегда держать себя в руках, оказаться столь опустошенным душевно? Может быть, почудившиеся Кэтлин на его лице шрамы действительно существовали? Но не на лице, а в душе? А что, если Джесс Фалконер все эти годы глубоко переживал разлуку с любимым братом?

Эта мысль показалась Кэтлин обнадеживающей. Но тут же в голову пришла другая, холодная и беспощадная: если ей и удастся помирить братьев, то не для того ли, чтобы Джесс видел, как умирает Патрик? Если Джесс так и не сможет спасти брата? Что тогда?

Нет, такого не должно произойти! Кэтлин поклялась себе в этом. Но действовать надо было быстро!

Занимавшийся рассвет предвещал теплый солнечный день. На какой-то момент утренние лучи окрасили в розовый цвет кружевные оборки ватных облаков. И Кэтлин в первый раз после приезда в Мауи увидела море. Оно раскинулось во всю ширь за окруженным полумесяцем дома двором и сияло волшебным, неземным светом.

Кэтлин захотелось тут же броситься навстречу этому чудесному свету, посмотреть в голубую морскую гладь и увидеть в ней, как в зеркале, отражение порозовевшего неба и таких же облаков. Да, она сейчас же побежит на край обрыва, с которого видно морс. И взберется на старинную башню, силуэт которой неясно просматривается в утренней дымке на темной скале. С нее, наверное, лучше всего любоваться отражением в море восхода солнца.

Соблазн был слишком велик. Кэтлин тихонько выскользнула из дома и побежала туда, где высилась таинственная башня.

Однако вместо башни увидела нечто похожее на бунгало. Скорее всего оно служило для размещения гостей Джесса, когда места в доме не хватало.

Интересно, такое когда-нибудь здесь случалось? Чтобы гости наезжали толпой, которую нельзя было устроить в огромном доме? Неужели у Джесса Фалконера столько друзей? И всех их он разом приглашает к себе на уик-энды?

В это что-то слабо верилось. Кэтлин подумала, что для Джесса были бы более естественными редкие встречи в кругу самых близких друзей. А скорее всего — только с одним гостем. Вернее — гостьей. И лучше всего — в своей постели…

За исключением железного и частично деревянного каркаса, бунгало состояло из стекла. Причем местами — из зеркального. Поэтому, если выбрать правильную точку для наблюдения, можно изнутри любоваться не только самим восходом, но и его отражением в стеклах противоположной стены.

Само по себе стекло было уникальным. Грани его блестели так ярко, что, казалось, излучали тепло.

Первое впечатление Кэтлин было именно таким. Ей показалось, будто тысячи хрустальных граней вбирают в себя нарождавшиеся солнечные лучи и заливают бунгало волшебным голубым светом, превращая его в светящийся драгоценный камень.

Но почему именно голубым?

Кэтлин довольно долго озадаченно разглядывала бунгало. И вдруг улыбнулась. Улыбнулась потому, что поняла, откуда берется голубой свет, сиявший внутри башни. Это были не солнечные лучи и даже не их отражение в зеркальных стеклах. Голубой свет исходил от большого экрана компьютера, стоявшего на столе. А за столом сидел автор бестселлеров и работал.

Можно ли было его в этот момент трогать? Не была ли муза Джесса Фалконера столь капризной и нежной, что любое, даже самое легкое, прикосновение могло безвозвратно убить вдохновение творца? Обладал ли Джесс темпераментом художника, столь похожим на состояние хирурга во время сложной операции? Мог ли в случае неудачи со злостью сбросить компьютер со стола, подобно хирургу, швыряющему на пол скальпель?

Правда, Кэтлин ни разу не видела, чтобы это делал Патрик Фалконер. А его угрюмый брат-близнец?

«Мы встретимся, когда вы проснетесь», — сказал он ей накануне. Ну вот, она проснулась! И он тоже…

По небу плыли розовые кружевные облака. Лучи восходящего солнца падали на стеклянные стены бунгало. Мягкие волны моря тоже с наслаждением принимали их в себя.

Наверное, более удобного случая для предстоящего разговора ожидать бессмысленно. Сейчас, и только сейчас, Кэтлин должна выполнить свою миссию! Она добьется согласия Джесса, возьмет пробу его крови и будет на пути в Лос-Анджелес еще задолго до того, когда рассвирепевшее тропическое солнце начнет безжалостно палить землю.

Ей оставалось перейти небольшой мостик и постучать в стеклянную стену бунгало. Кэтлин помедлила несколько мгновений, вдохнула полной грудью живящую утреннюю прохладу и уже собиралась сделать первый шаг, как вдруг…

Как вдруг увидела, что бунгало обнесено высокой сеткой из мягкой стали с острыми шипами, плотно прилегающей к стенам. Выкрашенная в зеленый цвет, она сливалась с бурно разросшейся у подножия здания травой. Потому-то Кэтлин в первый момент ее и не заметила.

Было что-то неестественное в этой сетке с острыми шипами. Как будто существовала опасность чьего-то нежелательного проникновения внутрь бунгало или же, наоборот, бегства оттуда.