Исцеление в жизни и смерти

Когда Будда впервые странствовал по деревням Северной Индии, открывая людям озарения, возникшие у него в ходе глубокого освобождения от всего, препятствовавшего проявлению его изначальной природы, он, как гласят письменные источники, сказал, что один из величайших полученных им уроков касается не просто возможных путей обретения свободы, но понимания того, что свобода возможна в принципе. Если единственное, чему учится человек, – это вера в то, что обрести целостность, исцеление и просветление возможно, у него появится доверие к жизни, которое побудит его к исследованию жизни и более глубокой вовлечённости в неё. Величайший урок Будды заключался в том, что освобождение от страдания можно обрести в любое мгновение.

Да, и ответ на первый вопрос Робин: жить или умереть? – можно отыскать не в смерти, а в жизни. Кабир говорит: «То, что есть сейчас, мы найдём и тогда». На самом деле этот вопрос можно было бы переформулировать: как можно использовать всякую нашу данность как средство для исцеления, включая наш страх, сомнение, рак, неизбежную смерть? Печально, что многие существа начинают задаваться этим вопросом лишь тогда, когда у них обнаруживается рак, СПИД или какое-нибудь опасное для жизни заболевание; тогда понятие «исцеление» впервые попадает в поле их внимания. Исцеление не может быть тем, чего мы ищем лишь во время болезни. Исцеление становится образом жизни.

Когда мы встаём на путь исцеления, ведущий к сердцу, прежние конфликты воспринимаются как богатая и плодородная почва, позволяющая уму проникнуть в то, что порождает страдание и позволяет нам выходить за его пределы. В процессе исследования ума, тех качеств, которые ведут к закрытости сердца, мы обретаем более глубокое освобождение от обусловленности, от старых привязанностей, лишаем притягательной силы наше непрестанное и механическое отождествление со всем, что проходит сквозь ум и тело. Наблюдая за умом, мы понимаем, кем мы не являемся, и вступаем на новую территорию сердца. Ведь именно в сердце, на глубоком вдохе, противоречия разрешаются миром, а болезни и страдания, сопровождающие нас всю жизнь, могут рассеяться в трепетной восприимчивости безграничного бытия.

Когда мы пересекаем мост, выходим за рамки защит и того, что препятствует исцелению, за рамки ненависти к себе и осуждения, которые так долго не позволяли нам окончательно исцелиться, мы погружаемся в сердце, и вопрос «жизнь или смерть?» исчезает. Всё переживается как жизнь, включая и саму смерть. Все подобные пары противоположностей воспринимаются просто как излишне отчётливые точки в процессе спиралевидного движения.

Однажды кто-то спросил: «Какова плата за переход этого моста?» Плата за переход на другой берег цельности – отказ от своего страдания. Этот переход через мост и есть то, что зовётся исцелением; каждый из нас совершает его ценой отождествления со «своей болью». В том числе это может значить, что наша жизнь уже никогда не будет прежней.

Введение в медитацию на открытости сердца

(под руководством ведущего)

В суфийской традиции есть высказывание, которое гласит: «Побеждай любую возникающую горечь, ведь ты не смог достойно принять величие боли, которая была тебе доверена. Подобно матери мира, которая несёт в своём сердце боль всего мира, каждый из нас – часть её сердца, и потому нас одарили определённой мерой вселенской боли. Ты участвуешь в полноте этой боли. Ты призван встречать её с радостью, а не с жалостью к себе.

Секрет успеха: преврати своё сердце в орудие преобразования вселенского страдания в радость».

Боль раскрывает глубинные внутренние привязанности – страх, сомнение, давно игнорируемое стремление к контролю, определяя неудовлетворённость, присутствующую в нашей жизни. Поэтому исследование, участие в болезни сердцем, даёт телу и уму свободу для исцеления.

Стольким людям принесло пользу углубление милосердия и сердечности, с которыми они прикасались к своей болезни. Многие, кто встал на путь исцеления из-за упорных призывов со стороны тела, вскоре сталкиваются с тяжёлыми переживаниями ума, благодаря которым боль оказывается в изоляции. Именно через работу с телесным заболеванием многие люди осознали глубокую разделённость и изолированность некоторых сторон своего ума. Сосредоточившись на разделённости, мы обнаруживаем в своей боли универсальность – как в её душевной, так и в телесной форме.

Воспринимая неприятные ощущения в уме и теле в качестве инструментов, позволяющих нащупать природу нашей обусловленности, ощутить тысячи других тел, в этот же миг переживающих нашу боль, мы настраиваемся на совместный опыт настоящего. Всем сердцем вовлекаясь в свои страдания, мы ощущаем, насколько универсальны наши беды. И обнаруживаем, что мы не одиноки. Мы – часть гигантской волны опыта, несущейся сквозь океан человечества.