Итоги № 1 (2014)

— Тогда уж не остановка, а взлет. Но вы сделали резкий скачок во времени. Надо отмотать на год назад и вспомнить шведский Вестерос. Это мой первый чемпионат Европы. После короткой программы мы с Лешей шли третьими, оба дико испугались собственной наглости, напортачили в произвольной и благополучно откатились на пятое место, пропустив вперед не только Белоусову с Протопоповым, но и Москвину с Мишиным. В итоге пролетели мимо Олимпиады 68-го года, поскольку заранее было известно, что третьей советской парой в Гренобль поедут Жук и Горелик. Задним числом понимаю: на тех Играх нам вряд ли что-нибудь светило, мы еще не набрались опыта и почти наверняка погорели бы. Но тогда я очень огорчилась, не попав на главный старт четырехлетия. Хотя воспоминания о Вестеросе у меня все равно остались самые светлые. Все дни, пока проходил чемпионат Европы, не покидало чувство, будто я в сказке. Это же был мой первый выезд за границу. Мы летели из Москвы в Стокгольм, и всю дорогу, пока не начали снижаться, я смотрела в иллюминатор, надеясь увидеть вспаханную контрольно-следовую полосу, отделяющую Советский Союз от остального мира... Разумеется, с высоты восьми тысяч метров ничего не заметила, главное потрясение ждало меня на земле. Вестерос — городок небольшой даже по шведским меркам, но каким же красивым он показался! Шла вторая неделя января, с улиц еще не убрали рождественскую и новогоднюю иллюминацию, почти в каждом окне стояли зажженные электрические свечи, пирамидки, елочки, и я завороженно смотрела на это волшебство. Как вы догадываетесь, потом много где побывала, разные красоты повидала, но картинка зимнего Вестероса до сих пор стоит перед глазами.

— Практически первая любовь.

— Можно и так сказать… А в Гармише все вышло по-другому. Вроде бы и городок курортный, и место очень симпатичное, немецкие Альпы, но настроение оказалось иным. Может, виной тому, что мы приехали без тренера и чувствовали себя весьма неуютно, неуверенно. Жука не выпустили в Германию, Протопопов жестко поставил условие: или он, или Жук со своими воспитанниками. Руководство спорткомитета прислушалось к мнению двукратного олимпийского чемпиона. Все-таки мы с Улановым считались лишь третьим номером команды, а тут признанный авторитет… Знаете, люди разными путями идут к победе. С Жуком тогда вели нечестную борьбу. В январе 69-го, в день открытия чемпионата СССР в Ленинграде, по итогам которого решалось, кто поедет на мир и Европу, в газете «Известия» появилась разоблачительная статья, где подробно рассказывалось, какой же нехороший Жук. Мол, и деспот он, и хам... В принципе во многом это соответствовало действительности, Станислава Алексеевича нельзя назвать гением педагогики и мастером такта, но слишком уж вовремя вышла публикация. Под ней стояли подписи коллег Жука, ведущих отечественных тренеров — Чайковской, Москвина, Плинера… Словом, на чемпионат континента в Гармиш-Партенкирхен мы ехали в весьма вздрюченном состоянии. С другой стороны, может, это и помогло нам мобилизоваться, настроиться на должный соревновательный лад. После короткой программы, как и годом ранее, мы с Улановым шли третьими, и в голове у меня пульсировала единственная мысль: лишь бы опять не свалиться на пятое место… И вот откатали произвольную, сидим, ждем. А тогда баллы подсчитывали по сложной системе, компьютеров не было, поэтому подведение результатов занимало немало времени. После окончания соревнований ставили два-три показательных номера, чтобы зрители на трибунах и у телеэкранов не заскучали. В тот раз пауза показалась мне невыносимо долгой. И вот объявляют: чемпионами Европы стали Роднина и Уланов. Я ушам не поверила. Шок!

— Расплакались?

— Да я вообще не плакса по жизни! Единственный раз не сдержалась в Лейк-Плэсиде в 1980 году.

— Зато весь мир увидел и запомнил слезу Родниной на пьедестале.

— Это же финал моей спортивной карьеры, а мы сейчас говорим о ее начале. С чего мне было плакать в Гармише? Тогда впервые в истории советские пары заняли все призовые места. Следом за нами расположились Белоусова с Протопоповым и Москвина с Мишиным.

— Поздравили они вас?